Петербургский прозаик. Альманах №2. Альманах
приболел маленько. Можно мне сегодня к вам прийти, принести померять?
– Да, да, да, приходите попозже.
Я понял, что он немного стесняется. Пришел, когда уже стемнело. Учитель ждал меня у калитки, как и в тот раз. Зашли в дом, вся семья выстроилась. Я поздоровался, достал из сумки туфли для выпускницы. У всех глаза заблестели.
– Надо бы примерить.
Вот говорят, в таких случаях другие смотрят с какой-то завистью, черной или белой, а тут, как я видел, остальные сестры смотрели с радостью на старшую, когда она примеряла туфельки. Надела, у нее засветились глаза.
– Мама, я не чувствую их на ногах, они такие легонькие, такие удобные!
– А ты пройдись, пройдись, – говорю.
Она прошлась чуть не вприпрыжку, потом вдруг развернулась, подбежала ко мне, бросилась на шею, поцеловала:
– Спасибо, спасибо тебе!
Я стал доставать туфли для каждой. Все протягивали ручки, хватали, светились глаза. Дошла очередь до мамы. У нее из глаз полились слезы. Она прижала туфли к груди. И тут я взглянул на Андрея Васильевича. Он изменился в лице, стоял с широко раскрытыми глазами, а в них что-то такое дикое читалось.
– А ну пройдемте все со мной! Василий, останьтесь здесь.
Все ушли в другую комнату, откуда доносился громкий разговор:
– Сейчас же все отдайте Василию, все верните, кроме Вериных туфель!
– Да что ты, папа, да что ты!
– Вы не представляете, что это такое! Я могу лишиться работы, меня из партии могут исключить, меня под суд могут отдать. Это можно расценить как злоупотребление служебным положением, как будто я заставил ученика работать на меня. Вы представляете, что люди скажут. Сейчас же, сию же минуту все отдайте ему!
Дети заплакали. Я вошел в комнату и спросил:
– Андрей Васильевич, что вы так беспокоитесь?
– Как это что? Вы не представляете, что вы натворили, это может очень дорого стоить мне и моей семье.
– А вы подпишите эту бумагу.
– Никаких бумаг подписывать не буду.
Когда я изготавливал туфли для детей, директор часто подходил смотреть, иногда давал советы, как украсить. Он попросил подписать акт и два экземпляра вернуть ему.
– Андрей Васильевич, прочтите.
Дети и мать стояли с заплаканными лицами. Он стал читать вслух: «Акт настоящий составлен в том, что в рамках помощи многодетным семьям обувная мастерская № 27 произвела ремонт детской обуви 4 (четыре) пары, одну пару взрослой обуви семье Ивлева А. В. Подпись директора, печать. Подпись Ивлева А. В.».
Он стоял, задумавшись, очевидно, перечитывая и вникая в каждое слово.
Дети и мать, прижав туфли к груди, смотрели на него.
– Да, эту бумагу подпишу.
Он подошел к столу, подписал все три экземпляра, два вернул мне. В это время средняя дочь спросила:
– Папочка, ты не будешь отбирать у нас туфельки?
– Теперь нет.
Они бросились его обнимать.
– Чего меня обнимаете? Вон Василия