6 | Поэтический дневник. Александр Левинтов
амазонки норовы игривой
улыбкою-стрелою наповал,
и наповал – чуть с горечью прононсом,
волос оклад и дерзостный овал,
и неразгаданный никем доселе космос
она ушла – наотмашь по щекам
раздав дары презрения и гнева
всем дамам света и супругам дам,
…в психушке койка – посерёдке слева
самый поздний ноябрь
такая сладостная мерзость:
туман и дождь одновременно,
ах, эта слякотная дерзость —
не поддаваться ночью тлену
ни звёзд, ни солнца – в небе ангел
летит, включив автопилот,
последний лист танцует танго,
без слов, без смыслов и без нот
а где-то девушки гуляют,
наотмашь тело оголив,
Бразилия пропахла маем
под звуки самбы, пляжей, нив
я в тишине промозглой ночи
бреду в огарках фонарей,
автомашины лужи морщат,
и кто-то вкрадчиво: «налей!»
я весь измок, продрог, прокурен,
всё передумал и познал,
ноябрь – злой, никчёмный дурень
мои надежды обокрал
в бреду бреду куда? – не помню,
зачем пришёл? что делал тут?
я приклоняюсь к изголовью
в сомненьи, что меня найдут…
сожаление
отбивает ритм волна,
в гранях искрится вино,
ночь загадками полна —
как же было всё давно?
небо – хоть рукой достань,
шепчут травы и цветы,
в росах утренняя рань —
помнишь ли те ночи ты?
бесконечен разговор,
и молчанье – на века
в окруженьи стражей-гор —
жизнь, зачем ты так легка?
звёзды, звёзды – счастьепад,
миг – успей лишь загадать
мир как мелодичный лад —
что ж нам лень было сыграть?
сонет «Последний снегопад»
заходи, я очень рад,
мой последний снегопад
мой апрель – с большим дисконтом,
небеса не голубы,
на недальнем горизонте
моей жизни и судьбы
раздаются песнопенья
по годам, прожитым странно,
по несбывшимся сиреням
и не посещённым странам:
мир, к несчастью, ни обнять,
ни объехать, ни понять…
мой последний снегопад,
заходи, я очень рад
МАЙ
восьмой день недели
ни среды, ни четверга,
время – чистая пурга,
и суббота – лишь для Лота
и других евреев тоже,
на Иосифа похожих;
понедельник – не подельник,
даже, верь, не соплеменник,
не свидетель-современник,
так – седое нетерпенье;
не воскреснуть мне во вторник:
воскресенье не повторно,
каждый день – и жнец, и шорник,
настоящий ли,