Женева. Пьеса на четверых. Игорь Арсеньев
сделаем.
ИРИНА (голос). Иван, где мои туфли?
ИВАН. Какие?
ИРИНА (истерично). Ты издеваешься? Иван, но почему всегда так? Почему я одна бегаю, суечусь в свой день рождения? Почему я как проклятая должна стоять у плиты? Почему так, как в принципе быть не должно? Я – женщина! Я – цветок! Мои волосы должны пахнуть весной! Мне необходимы внимание, забота, уход, а не ожоги на пальцах!
ИВАН. Я предлагал: пойдём в ресторан. Ты отказалась.
Молчание.
ИРИНА. Налей.
Иван мнётся. Ирина выразительно ковыляет из дома до холодильника в одной туфельке, залпом выпивает «боевые» сто грамм и, вихляя бёдрами, не оглядываясь возвращается в дом.
Появляются гости.
ХРЯПИН (сходу). Сортир!
ИВАН. Что? Простите…
ХРЯПИН. Где? Куда бежать?
ИВАН (сообразив). А, за домом – возле яблони, туда, там найдёте.
Поджарый, ритуализованный офицер запаса стремительно исчезает в заданном направлении.
ЖЕНЕВА (минуя калитку). Блин! Колготки фирменные расхерачила!
ИВАН. Э-э, разрешите, я помогу.
ЖЕНЕВА (бьёт его по рукам). Не тупи. Сама разберусь. (Осмотрелась.) Женева.
ИВАН. Женева? Нет, это… дом моих родителей. Вотчина, так сказать.
ЖЕНЕВА. Женева – моё имя.
ИВАН. А! Ну, пожалуйста, Женева, располагайтесь, не стесняйтесь, делайте что хотите, по своему усмотрению. (Топчется.)
ЖЕНЕВА. Ноги включил.
ИВАН. Ноги? Ах, ноги!
ЖЕНЕВА (зовёт). Котик, ты скоро? А то я скучаю.
ИВАН. Извините, Женева, а что случилось с Иваном Петровичем?
ЖЕНЕВА. Объелся.
ИВАН. Уже?
ЖЕНЕВА. Уже. Завалились по дороге в ресторан, ну и… похавали.
ИВАН (понимающе). А – ну, тогда, да.
ЖЕНЕВА. Что «да»? Забыл он, что к вам обещался. А потом вспомнил: пойдём, говорит, я тебя с массажисточкой познакомлю.
ИВАН. С кем? «С массажисточкой» – так и сказал?
ЖЕНЕВА. Ой, Хряпин порой такое несёт – лучше не слушать! Но он обещал меня устроить в телевизионное шоу к Нагиеву. Я его протеже.
ИВАН (с пониманием). А! Понятно: вы – артистка.
ЖЕНЕВА. Ну да. Танцорка – рукомашница, ногодрыжница…
Девушка демонстрирует несколько танцевальных выкрутасов, исподволь наблюдая, как над влажной металлической крышей подозрительно мерно подрагивает макушка старого дерева.
– А ты – мух?
ИВАН. Кто? А! Да. Мух, он самый.
ЖЕНЕВА. Дети есть?
ИВАН. Детей нет, к сожалению. Здесь им, особенно летом, было бы особенно хорошо. Озеро рядом…
ЖЕНЕВА. Что делаешь?
ИВАН. В каком смысле?
ЖЕНЕВА. Кем работаешь по специальности?
ИВАН. Я?
ЖЕНЕВА. Нет – я!
ИВАН. А! Я – рес-рес… реставратор.
ЖЕНЕВА. Понятно.
ИВАН. В музее тружусь: картины, иконы, старые вещи ремонтирую, восстанавливаю, если надо. (Озирается.) Если хотите…
ЖЕНЕВА. Скучно, поди, со всяким старьём возиться, когда другие покоряют глубины?
ИВАН.