Ностальгии жителей Города-Дома. Александр Муниров
они успели передумать, Инженер отправился во двор, под арку, которая выглядела такой старой, словно существовала лишь в ожидании достойной жертвы, на которую можно упасть.
Зачем он вообще нужен, если эти мужики командуют?
В старом городе имелись проблемы с подачей холодной воды: старые трубы перемерзали и рвались изнутри от скопившегося льда, а Инженер и «его» люди отключали эти участки, демонтировали поврежденные трубы, заменяли их новыми, замотанными в блестящую изоляцию, с греющим кабелем внутри, подключали обогрев, испытывали и уезжали. Точнее говоря, мужики монтировали и испытывали, а Инженер якобы ими руководил, так как по правилам, рабочим в старый город без руководителя выезжать запрещалось. Вот и вся необходимость в нем.
– Наберешься опыта и перейдешь на бумажную работу в Город-Дом, – сказал, как сейчас подозревал Инженер, с ехидцей уже его начальник, когда подписывал трудовой договор с достойной, на первый взгляд, должностью в договоре – «Мастер-инженер».
Теперь трижды или четырежды в неделю, в девять утра, Инженер выезжал через специальные ворота на служебном транспорте в старый город, обычно возвращаясь к четырем назад, чтобы заполнить бумаги. Чаще всего к четырем, если не возникало непредвиденных ситуаций. А в старом городе он стоял на морозе, глядя, как более опытные люди закручивают гайки на накидных муфтах или пользуются труборезом, кивал головой и под диктовку карандашом в блокнот записывал решения, чтобы потом нормально, для отчетности, их оформить и подписать акт на выполненные работы.
Северная романтика! – как сказали в институте, когда Инженер изучал документы о распределении.
Если северная романтика заключается в том, чтобы бродить по серому закопченному городу, который разваливается на глазах, и где живут лишь те, кто не может позволить себе жизнь комфортнее, то Инженер романтиком никоим образом не являлся.
Во дворе стояла тишина. Место, где в нормальном городе должна бы располагаться детская площадка, здесь было отдано снежной куче. Инженер скользнул взглядом по окнам – сразу и не скажешь, что дома, образующие эту дворовую коробочку, жилые, пусть и наполовину. Грязные окна, шторы, и ни одного человека во дворе. Впрочем, последнее как раз понятно: что тут делать в такой мороз?
Дома-призраки умирающего старого города, представлявшие интерес только для любителей поздней истории, и то лишь наиболее упорных из них тех, кто сможет сюда добраться: ни автодорог, связывающих с большой землей, ни железнодорожных путей, только ненадежное, из-за погоды, авиасообщение.
Инженер толкнул дверь и вошел в темный, пахнущий сыростью подъезд. Влагой и теплом тянуло из открытого теплового пункта, блестел конденсат на ржавых трубах в свете тусклой допотопной желтой лампочки, не имеющей ничего общего с программой энергосбережения, декларируемой государством.
Как рассказывал один из рабочих, когда эти дома строили, то не учли условий вечной мерзлоты: