«…Да в ней намек!». Фантастические истории, рассказанные в назидание. Максим Бочковский
интересов входили также и некоторые феномены, такие как телепортация в пространстве и времени, принципы функционирования «червоточин» и даже близкие контакты третьего рода. В общем, всё то, от чего другие институты предпочитали отмахиваться. Злые языки поговаривали, что если бы Институт носил известное по фантастической повести братьев Стругацких название, это никого бы не удивило, поскольку в плане результатов работы у него не было НИИЧАВО. Вероятно, единственной наукой, которую сумели освоить люди, находившиеся в руководстве института, был распил государственных дотаций, а также умение запудривать мозги инвесторам. Вот эту-то порочную практику и намеревался изменить наш герой, представив на суд высокой коллегии реальную теорию, способную привести к открытию века.
Забежав к себе в кабинет, доктор Пономаренко первым делом обратился к зеркалу. То, что в нём отразилось, ему не слишком понравилось. Немолодое усталое лицо, песочного цвета волосы и очки половинки. А ведь это человек, которому в прошлом месяце исполнилось всего 39 лет.
«Что ж, издержки профессии», – с грустью подумал он.
Поправив галстук и застегнув пиджак, доктор взял чертежи, половина из которых принёс из дома, и направился в зал, где его уже ждала комиссия коллег-учёных.
* * *
Переступив порог просторного помещения, Пономаренко отметил про себя, что занятых мест куда меньше, чем он надеялся.
Значит, не многим интересна его теория. Печально.
– Доктор Пономаренко, – поднялся один из учёных, – здравствуйте! А мы вас уже заждались.
– Здравствуйте, профессор, – с недовольством откликнулся доктор.
Он терпеть не мог этого самодовольного и высокомерного типа и поначалу не понял, что он здесь делает. Но теперь-то всё прояснилось – профессор пришёл лишь за тем, чтобы посмеяться над его абсурдной, как он считал, теорией.
– Что вы нам сегодня покажете?
«Подождите, – не без толики самодовольства подумал Пономаренко, – вот выложу свои чертежи и такое покажу!».
Он извлёк из портфельчика плакат, пачку каких-то бумаг и небольшую спираль из медной проволоки.
– А это зачем?
– Для наглядности.
Доктор одарил профессора пренебрежительным взглядом и принялся развешивать плакат. На плотном, плохо поддающемся расправлению, холсте обнаружилась всё та же спираль, только изображённая в виде дороги с едущей по ней автомашиной. Всё остальное пространство на схеме оказалось зарисовано облаковидным туманом. Ближе к центру виднелась синяя надпись – «прошлое», в середине под автомобилем – «настоящее» (это было написано чёрными чернилами) и, наконец, на пути следования машины – красное слово – «будущее». Пономаренко развернулся лицом к зрителям и заговорил.
– Вначале я хотел бы пояснить, что изображено на плакате. Это время – такое, каким я его себе представляю.
Он