Я смотрю на тебя. Ирэне Као
себе дорогу от входа. Наконец оказываюсь внутри клуба, живая и невредимая. Там царит хаос: ритмичная громкая музыка, танцующая толпа, и все уже напились до запрещенного законом градуса, хотя еще только семь вечера. Поскольку я редко пью, мне никогда не удавалось вписаться в обстановку чисто алкогольного удовольствия, в то время как, скажем, Гайя может спокойно выпить три мохито за вечер без видимых признаков опьянения.
А вот и она, светская львица! Переходит от одного стола к другому, ослепительно улыбаясь и приторно приветствуя всех визгливым тоном, перекрывающим ультразвуковой предел. Блондинистый хвост мелькает в толпе: и без того высокая, Гайя ни за что не откажется от высоких каблуков. Вот она остановилась возле группы наших общих знакомых. Поднимаясь на цыпочки, подаю ей знак издалека. К счастью, она меня заметила. Машет руками, приглашая подойти. Столкнувшись с десятком человек, ныряю в толпу – и вот я уже рядом с ней.
– Ну, наконец-то! Ты где была? – целует меня в щеку. Потом, как по сценарию, ее взгляд падает на мои ноги. – А эти босоножки? Какой стильный зеленый цвет! Молодец, Эле, мне нравится!
Проверку я прошла, теперь по крайней мере не рискую быть выдворенной вышибалой.
– Ну что, как все прошло с твоим велосипедистом вчера вечером? – шепчу ей на ухо, щипая ее за бок.
– Мы с ним так и не встретились, – лицо Гайи принимает удрученное выражение, которому сложно поверить. – Боюсь, у него сейчас совсем другое в голове.
– Да ну?! – притворяюсь удивленной.
– Ой, ну я же не позволю какому-то Белотти так со мной обращаться! Об этом даже и речи быть не может, – хорошее расположение духа возвращается к ней моментально. – Ну… конечно, местечко в моем сердце для него всегда найдется, но оставляю выбор за ним. Если я ему нужна, пусть завоевывает мое внимание.
– Ну-ну… – Я продолжаю недоумевать, почему ее так интересует этот тип. Необъяснимые загадки любви. Или, скорее, гормонального всплеска в случае Гайи.
– А еще вчера вечером в «Пикколо Моло» я наткнулась на Тиаго Мендозу. Это он позирует для Армани. Обменялись телефонами.
– Я смотрю, ты время не теряешь, да? – Не знаю, кто этот новый фигурант, но для Гайи типично в пику любовному разочарованию бросаться в водоворот новых завоеваний.
В ответ она громко смеется, потом продолжает, обращаясь к остальной компании:
– Ну что, выпьем? Еще по спритцу[11] каждому?
Все соглашаются единогласно. Гайя берет меня под руку и опять затаскивает в толпу.
– Нико, сделаешь мне восемь спритцев с аперолем? – спрашивает она у бармена, облокачиваясь на барную стойку и взмахивая густо накрашенными ресницами.
– Конечно, amore![12]
Это так типично для венецианцев, мужчин и женщин, обращаться друг к другу «amore», даже если вы знакомы менее часа. И бармен Нико – он будущий
Спритц (
Amore (