Тиара скифского царя. Ольга Баскова
обладать красавицей, но он не знал, как к ней подступиться. Несколько раз, встречая ее по дороге к мастерской Нахумовича, он пробовал заговорить, однако девушка отделывалась незначащими фразами или просто молчала, вероятно помня наказы дяди.
Старый Яков не уставал говорить Шепселю:
– Ну не пара ты нашей Малке. Ну набьешь карманы деньгами, а на поверку все равно жулик, мошенник. Ты никогда не заработаешь кусок хлеба честно, а это значит, что рано или поздно окажешься в тюрьме. Я не для того вложил душу в мою девочку, чтобы отдать ее уголовнику.
Шепсель вспыхивал, как спичка, испытывая большое желание ударить скульптора по лысевшей голове.
– Сам-то разве не этим же промышляешь? Купил бы ты своей Сарре меховое манто, если бы не наш антиквариат?
Яков презрительно фыркал и сплевывал:
– И все же я скульптор и зарабатывал без ваших афер. А кто ты? Недоучка-сапожник? Шепсель, по-хорошему тебя прошу: не раскатывай губу на мою Малку.
И младший Гойдман решил больше не разговаривать со стариком. Он хотел подкараулить Малку где-нибудь подальше от дядиной мастерской, чтобы девушка выслушала его признания.
Да, именно признания. Младшему Гойдману не хотелось ходить вокруг да около, как когда-то говорил его отец: «Шоб да, так нет». Красавица должна знать, как он к ней относится и что готов для нее сделать.
А чтобы она не сомневалась в его словах, Шепсель купил у ювелира дорогое кольцо с бриллиантом и сережки. Не у каждой девушки в Очакове есть такие украшения. Он искренне надеялся, что растопит лед в сердце неприступной красавицы.
Только бы выдался удобный случай, только бы выдался, и уж он своего не упустит. Во всяком случае, постарается.
– О чем думаешь, брат? – Лейба, вернувшись из лавки, опустился возле него и коснулся рукой его пиджака. – А, знаю, о своей зазнобе. Крепко же она запала тебе в душу.
Шепсель хотел отшутиться, но промолчал.
– Я бы на твоем месте присмотрел кого другого, – дружески посоветовал Лейба. – Не отдаст ее тебе старый Яков, хоть и делает с нами щахер-махер. Кто мы в его глазах? Босяки одесские. А он скульптор, уважаемый человек. Принеси ему десять килограммов скифского золота – и то не увидишь Малку.
Шепсель грустно вздохнул:
– А другая мне не нужна, Лейба. Только ее и хочу, о ней дни и ночи думаю.
Брат поцокал языком.
– Знаю одно проверенное средство. Давай пойдем в кабак. Выпьем водки – и забудешь Малку хотя бы на время.
Шепсель махнул рукой, словно рубил воздух:
– А пошли.
Он отряхнул штаны, и братья зашагали к городу.
Когда закончилась вздыбленная раскопками земля, потянулись поля и огороды, на которых, как муравьи, копались жители города. Они неустанно сеяли, сажали и возделывали, а потом несли на рынок плоды своих трудов: огромные сахарные арбузы с желтыми и белыми боками, продолговатые дыни, сладкие как мед, желтую морковь, развесистую капусту, петрушку, лук, чеснок.
– Может, на ярмарку заглянем? – спросил