Василиса и Ветер. Ярослава Лазарева
мне мешают, понимаешь?
Василиса не совсем поняла, что он имел в виду, но согласно кивала.
– Ладно, пожалуй, я поеду! – вдруг сказал Аркадий и встал.
– Но как же… ты же совсем мало со мной побыл! – испугалась Василиса. – Мы и не поговорили толком!
Он снова поморщился, но ничего отвечать не стал.
Когда за Аркадием закрылась дверь, Василиса пожала плечами и вышла на лоджию.
«Вот и пойми этих богачей! – размышляла она. – Чего-то ему не понравилось, болтаю, видно, много и этим разрушаю его мечты! Надо бы мне и правда, смотреть на все происходящее, как на работу. Тем более денег он мне оставил очень много. И за что спрашивается? Ничего такого мы и не делали! Надо бы мне завтра же положить их на свою карточку, так сохраннее будут! И впредь нужно быть с ним аккуратнее, делать вид, что я маленькая дурочка. И, кстати, перечитать «Лолиту», чтобы быть, так сказать, во всеоружии».
Эта мысль пришлась ей по душе. Василиса вернулась в комнату, достала из сумки ридер, который ей подарил Сева, и нашла книгу.
«…однако то, что мне нравилось в Валерии, это была её имперсонация маленькой девочки. Она прикидывалась малюткой не потому, что раскусила мою тайну: таков был просто её собственный стиль – и я попался. На самом деле этой девочке было по крайней мере под тридцать (никогда я не мог установить её точный возраст, ибо даже её паспорт лгал)…»
«…я привёз её на новую квартиру и несколько удивил её тем, что до начала каких-либо нежностей заставил её переодеться в простую детскую ночную сорочку…»
«…Валерия как-то изменилась – выказывает странное беспокойство, иногда даже нечто вроде раздражения, а это шло вразрез с установленным характером персонажа, которого ей полагалось у меня играть».
«Знакомый со мною читатель легко себе представит, как усердно, в пыльную жару, я высматривал – увы, всегда издали – нимфеток, играющих в Центральном Парке, и как мне были отвратительны декоративные, дезодоризованные секретарши и конторщицы».
Василиса внимательно вчитывалась в, казалось, такую знакомую ей книгу, но видела текст уже другими глазами. После общения с Аркадием она начала понимать скрытые подтексты «Лолиты», к тому же увидела для себя своего рода подсказки, какая линия поведения будет наиболее правильной.
И когда через пару дней Аркадий навестил ее снова, она полностью вошла в роль. Никаких разговоров «за жизнь», никаких воспоминаний о ее прошлом, только милая ничего незначащая болтовня о нарядах, бантиках, прическах, съеденных пирожных и о том, как ей сладко спится на мягкой просторной кровати и как ей нравится во сне обнимать большого плющевого зайца. Аркадий был доволен, легко включился в игру, отвечал ей в том же духе, и ей казалось, что в гости к ней приехал заботливый ласковый дядюшка.
Так продолжалось неделю. И только один раз Аркадий остался ночевать. Когда он вышел из ванной в пижаме, Василиса сразу успокоилась, увидев, что снимать он ее не собирается. Он улегся рядом, обнял ее и начал рассказывать