Паутина времени. Татьяна Андреевна Бердникова
кэп, – буркнул ее брат и, хмыкнув, потер лоб, – Интересно, он не этот… не Амадей Моцарт? А то мало ли, вдруг мы столкнулись с музыкальным гением, а не проявляем должного почтения…
– Я уже говорила, что ты злой? – сестра недовольно поморщилась в его сторону, – Чего делать-то будем? Парню явно плохо, надо же как-то… что-то… помочь. А мы даже не понимаем, что он говорит…
– Ich habe Durst… – пробормотал Вольфганг, переводя взгляд с одного из русских на другого, – Bitte…
Они опять переглянулись. Тата внезапно ощутила себя нашедшей чужую тамагочи, и не знающей, что делать, чтобы выращенный кем-то электронный зверек не умер.
– Он чего-то хочет… – неуверенно пробормотала она, – Просит, говорит «пожалуйста»…
– У него что-то есть! – возразил Пашка, – Я точно помню, «haben» – иметь! Вообще, вспомни Рамштайн…
– Wasser! – взмолился немец, не в силах слушать неизвестную речь, – Bitte, Wasser!
Марк тихонько вздохнул и, уверенно сняв с плеч маленький, наполовину пустой рюкзак, выудил из него бутылку воды.
– Тоже мне, полиглоты, – он покачал головой и, открутив крышку, аккуратно подал Вольфгангу, – Парень пить хочет, а вы тут школьную программу вспоминаете.
Немец с трудом подался вперед и, схватив бутылку, с жадностью прильнул губами к ее горлышку, поглощая воду. Друзья, виновато переглядываясь, настороженно следили за ним; девушка взволнованно искала взглядом возможные повреждения.
На первый взгляд ничего страшного как будто не наблюдалось, однако, заметив, что серый мундир кое-где заляпан кровью, Тата насторожилась. На игру это уже не походило – кровь была, судя по всему, вполне настоящей, да еще и давно высохшей, и вряд ли это можно было считать лишь атрибутом роли.
– У него явно что-то случилось… – неуверенно пробормотала она, следя за тем, с какой жадностью парень пьет, – И меня все-таки смущает, что он нас боится.
– Danke… – немец осторожно протянул Марку обратно бутылку и, глубоко вздохнув, прижал руку к груди, – Danke! Sie sind gut…
– На том спасибо, – Пашка с тяжелым вздохом сел на ступеньке ровнее, и попытался хоть как-нибудь наладить контакт, – Слушай, парень, мы тебя не обидим, честно. Мы хорошие! Смотри, я – Павел…
– Paul? – неловко повторил немец. Парень почесал в затылке.
– Ну… пусть будет Пауль, да. Продолжим. Вот это – Тата, – он указал на девушку. Та приветливо помахала рукой.
– Вообще-то Татьяна, но для красивых мальчиков…
Новоявленный Пауль недовольно махнул в ее сторону рукой, и указал на друга.
– А это – Марк.
Вольфганг осторожно приподнялся на локтях, переводя взгляд с одного из своих спасителей на другого, и недоуменно хмуря красиво очерченные брови.
– Paul… Mark… Sind sie Deutsche?
– Nein, – «полиглот» Пашка снова вздохнул, – Какой там дойче, мы руссиш! Понимаешь? Wir… это… Russen.
– Ich verstehe… – немец медленно кивнул и с видимым трудом сел, оглядываясь вокруг. Потер лоб и, явно не зная, как беседовать с русскими, попытался сказать что-то более или менее коротко и ясно.