Война кланов. Надежда Сергеевна Сакаева
что так повелось. Даже сами вампиры не знают историю своего происхождения, хотя легенд за тысячелетия накопилось множество, начиная от библейских, где живущие в ночи считают себя потомками Люцифера, заканчивая теми, где первый вампир был мутантом. Но самые старые немертвые, которых я знал, например, граф, всегда были жестоки. И последователей они подбирали под стать себе. Алчных до власти, силы и чужой боли. Насилие всегда порождает насилие, и если в ком-то из претендентов на вечность и оставалось хоть что-то хорошее, то после обращения жажда убивала эти чувства напрочь. Проще задвинуть совесть на дальнюю полку, чем страдать виной всю оставшуюся смерть, – пояснил Эш. – Да и прочие вампиры попросту не дадут сохранить тебе человечность. Слабость неприемлема. Она презирается, она осуждается, она изгоняется. И Викторий смог остаться собой, только потому, что графу это казалось забавным. Захоти он иначе, и вампир-вегетарианец, уважающий людские жизни просто перестал бы существовать, превратившись в монстра.
Пожалуй, таким серьезным я видела его во второй раз. Сейчас привычную усмешку словно стерли – губы его были поджаты, брови нахмурены, а голос не обволакивал бархатом, как обычно.
– А Майки?
– Майки входил в один из сильных и жестоких кланов. Основатель был не так жесток, как граф, но очевидно, стремился к этому. Ходили слухи, будто давным-давно граф обратил его лично, но после прогнал. Не знаю, насколько они правдивы, ведь граф обычно держал всех созданных им при себе, но тот вампир был довольно стар. Однако и на него нашлась управа, а после его смерти в клане началась борьба за власть. Майки отказался от борьбы, хотя имел шансы победить, и некоторое время жил в одиночестве, а после прибился к Викторию. Никто не знает, чем он занимался, пока не состоял ни в одном из кланов, но прежде он слыл жестоким вампиром, и тем удивительнее, что после он обратился именно к Викторию, а не к кому-то еще.
– Ты тоже слывешь жестоким вампиром, но ведь это неправда, – покачала головой я.
Эш горько усмехнулся.
– Неправда. Но это неправда только лишь потому, что остальные считают это правдой.
– Мне плевать на остальных, главное, я знаю. А раз смог ты, то может, смог и Майки?
– Смог? – Эш пожал плечами. – Когда мы еще жили с графом в горах, я познакомился с одной девушкой. Она чем-то была похожа на тебя, зефирка. Она жила в соседней деревне и была храброй до отчаяния. Упыри, созданные графом, убили ее семью, но вместо ужаса, она была наполнена решимостью. Она даже пыталась убить меня, пока не узнала поближе. Мне удалось скрыть ее и от графа, и от Ольги, но не от Майки. Тогда он еще не присоединился к Викторию, и я даже не знал, как его зовут, но я его хорошо запомнил, ведь немертвые не забывают. Он забрал девушку почти из-под моего носа, и больше ее никто не видел. Сам Майки говорит, что это был его потомок, и он лишь увез ее подальше от вампиров, и Викторий склонен верить ему. Я же… не знаю. Если это неправда, то он виновен в смерти дорогого мне человека, а если правда – то, пожалуй, я ненавижу его еще больше, ведь он сделал то, на что у меня не хватило сил. А теперь