Война кланов. Надежда Сергеевна Сакаева
слишком пафосными, но теперь именно они лучше всего выражают мои чувства. Раньше я не могла понять, как можно хорошо относиться к тому, кто сделал тебе так больно, но теперь это было моей реальностью, против которой я не могла идти. Сердце победило разум, задвинув логику на задний план, сделав меня героиней слезливой мыльной оперы, которая влюбилась в своего похитителя, и теперь готова простить ему что угодно.
Да и сам Эш не виноват в том, что стал таким.
Тысяча лет вместе с графиней, под принуждением к жестокости – тут любой, даже самый стойкий, сошел бы с ума. А Эш все же смог сохранить в себе частичку человечности, пусть и спрятал ее глубоко внутри.
Поэтому я твердо решила задвинуть свои негативные эмоции и вести себя, как ни в чем не бывало. Хотя бы на месяц, пока все не решится, забыть о плохом, оставив лишь хорошее. Тем более что среди этого мрака, хорошее было нам просто необходимо.
– Да, ты говорил про них, – я улыбнулась, обнажив белые и острые клыки. – Причем не один раз. И даже не два.
– Ты же знаешь, что делать, мой кексик? – как и всегда, когда от него мало что зависело, Эш сохранял ровный, холодный тон, хотя я видела, как он напряжен на самом деле.
– Да, знаю. Не переживай. Все будет хорошо, – ответила я, выпивая виски.
Золотистая жидкость теплым комком скатилась в желудок. Теперь я не могла опьянеть так же быстро, как прежде, даже если бы и очень захотела – новый, совершенный организм не допускал подобных слабостей. Вот уж точно, вампир с алкоголизмом достоин уважения хотя бы за свое упорство в пристрастиях.
Эш много раз напоминал мне о том, что я должна говорить Викторию.
А чего не должна.
И если первое являлось правдой, и касалось моих чувств к вампиру, то последнее – моего обращения.
Нам было сложно обсуждать эту тему, но это следовало сделать.
Я знала, что Эш сожалеет о случившемся, о своей несдержанности. Но также я знала, что, сожалея, или нет, но уже ничего нельзя вернуть, или исправить. А расправа графини близка, и вдвоем мы вряд ли сможем противопоставить что-то целому клану, к тому же считающемуся одним из самых жестоких, даже по меркам немертвых.
Конечно, в клан входили и потомки Эша, преданные лично ему. И эти вампиры готовы были поддержать своего создателя, выступив на его стороне. Ольга потеряла бы часть воинов, причем часть значительную, ведь помимо потомков, в клане были и вампиры, просто симпатизировавшие Эшу. И пусть они бы не пошли против графини открыто, но и от атаки на Эша бы воздержались.
Однако, даже учитывая все это, Эш не был уверен, что сил на победу хватит. И потому не хотел попусту рисковать чужими жизнями. Ведь в случае проигрыша в войне графиня бы никого не пощадила.
Поэтому Эш попросил помощи у Виктория.
Вампира, что был старше и Ольги, и его самого.
Вампира, которого обратил покойный граф.
Вампира, который не убивал людей.
Но Викторий не согласился бы нам помочь, если бы узнал, как именно я умерла. Он был противником насилия, и без разговоров отказал бы Эшу, если бы только я рассказала, что боялась