Желтоглазые крокодилы. Катрин Панколь
была уверена. И округляла, сильно округляла, причем не в свою пользу. Чтобы оставался некоторый запас и можно было не бояться непредвиденных трат. Но, как ни печально, запаса почему-то не оставалось! Случись что-нибудь – разразится катастрофа!
А помочь некому.
Вот оно, истинное значение слова «одиночество». Раньше, вдвоем было проще. Раньше Антуан следил за всем. Она подписывала везде, где он показывал пальцем. Он смеялся и говорил: «Ты ведь так можешь любую ерунду подписать», а она отвечала: «Ну конечно! Я же тебе доверяю!» Он целовал ее в шею, пока она расписывалась.
Теперь ее никто не целует в шею.
Они так и не завели речь о разводе. Она все так же легко подмахивала все бумажки, которые он ей давал. Без лишних вопросов. Закрывая на все глаза, лишь бы длилась эта связь между ними. Муж и жена, жена и муж. В горе и в радости.
Он продолжал «проветриваться». С Миленой. Полгода – достаточный срок, чтобы развеяться, подумала Жозефина, чувствуя, как в ней закипает гнев. Последнее время эти внезапные вспышки гнева случались все чаще и чаще.
Когда он приехал за девочками в начале июля, ей стало больно. Очень больно. Хлопнула дверца лифта. «Пока, мамуля, хорошо тебе поработать!» – «А вам хорошо отдохнуть! Развлекайтесь как следует!» И тишина на лестничной клетке. А потом… она выбежала на балкон и увидела, как Антуан грузит чемоданы в багажник. Из переднего окна рядом с водителем, где обычно сидела она, торчал локоть. Локоть, обтянутый тонкой красной тканью.
Милена!
Он берет ее на каникулы с девочками.
Милена!
Она сидит на ее месте.
И даже не скрывается, высунула локоть в окно. Свой красный локоть.
У Жозефины возникло минутное желание побежать вниз за девочками и за шкирку вырвать их из когтей отца, но она сдержалась. Антуан имеет право. Ничего не поделаешь.
Она так и осела на бетонный пол балкона. Прижала сжатые кулаки к глазам и плакала, плакала. Долго. Не шевелясь. В голове крутились одни и те же кадры. Антуан знакомит Милену с девочками, Милена улыбается. Антуан ведет машину, Милена смотрит карту. Антуан предлагает заехать куда-нибудь перекусить, Милена выбирает ресторан. Антуан снимает квартиру. Комната девочек, их комната с Миленой. Он спит с Миленой, а девочки спят в соседней комнате. Утром они завтракают вместе. Все вместе! Антуан идет на рынок с девочками и Миленой. Он бежит по пляжу с девочками и Миленой. Он везет девочек и Милену на сельский праздник. Покупает Милене и девочкам сладкую вату. Слова сплетались в бесконечный припев «девочки и Милена, Антуан и Милена». Она набрала побольше воздуху в легкие и заорала: «Дружная семейка, вашу мать!» И так удивилась своему крику, что перестала плакать.
В тот день Жозефина поняла, что ее браку конец. Локоть, обтянутый красной тканью, оказался эффективнее, чем все слова, которыми они обменялись с Антуаном. «Конец», – произнесла она, рисуя на листке бумаги треугольник и раскрашивая его ярко-алым цветом. Ко-нец. Финиш.
Она