Осторожно, злая инквизиция. Яна Ясная
и ни туда, ни сюда с недобрыми намерениями не войдут – семейные места. Автомобиль я бы тоже причислила к безопасным, если сомневаетесь, можете осмотреть мою машину сами. Но в целом единственную сложность я вижу в перемещении между этими тремя точками.
– Действительно, какой пустяк, – пробормотал он. – Предлагаю следующее…
Боже мой, ну и скучная же это штука, безопасность!
Ну и зануда же этот инквизитор!
Пятнадцать минут отчаянной грызни, и мы пришли к компромиссу. Компромисс был моего любимого типа: «Поступаем, как я сказала, но все несогласные могут делать в процессе недовольное лицо».
К сожалению, сегодня я оказалась по другую его сторону, и знаете что? Не такая уж и классная штука этот вид компромисса!
В магазин я явилась раньше Леночки – что случается нечасто, ибо слаб человек и любит поспать.
Орденский дознаватель к самому порогу привез, дверь мне открыл и, пока я возилась с замком, загораживал широкой спиной от гипотетической угрозы.
Я вошла, пристроила объемную сумку на прилавок, отключила сигнализацию, развернулась лицом к инквизитору, еще и руки под грудью сложила: стой, мол. Ты не пройдешь!
Победа в безмолвном противостоянии осталась за мной, и многоуважаемый Максим отбыл, а я…
Я еще вчера упомянула, что вернусь сюда с книгой, и утром сказала, что собираюсь колдовать, потому дознаватель от инквизиции и упирался, уходить не желал. Не думаю, конечно, что он имел какие-то дурные намерения с возражениями – если бы были, он бы их до меня донес. Но профессиональный интерес имел.
Не так часто в деле увидишь книгу такой древности и силы, на хранение и применение которой давала мне право еще одна хранящаяся в семье индульгенция.
Я встала на пороге. Солнце всходило где-то правее, невидимое с моего места, а перед моим магазином царило утро, прохладное и умытое, чистое, свежее.
Я собралась и протянула руки вперед и ладонями вверх, так, будто готовилась на них что-то принять. Или как будто на них что-то уже лежало.
Тяжелое, твердое. С шероховатой кожей переплета, с окованными металлом углами.
Знакомый вес оттянул руки, металлическая окантовка переплета привычно врезалась в сгибы локтей, ладоней коснулось тиснение и выдавленные на обложке буквы – и меня снова в который раз пробрало до костей морозом, ужасом, восторгом и возбуждением сродни сексуальному, в который раз – и снова как в первый.
В мозг хлынули слова, и, прикрыв веки, я зашептала то тайное, сокровенное, что полыхало огненными письменами у меня в голове, и шепот полился в мир.
Она приходила всегда раскрытой, и всегда на тех страницах, что нужно, подчиняясь воле и желаниям.
Нечаянный прохожий, случись он вдруг неподалеку в это время, или сотрудник, пришедший открывать соседний магазин раньше обычного, увидел бы женщину с распущенными волосами, которая шепчет что-то, закрыв глаза и держа на весу пустые руки.
Странная, конечно, баба, на всю голову – но хозяйке оккультного магазина можно.
К приезду Леночки я уже стояла