Тайна смерти Рудольфа Гесса: Дневник надзирателя Шпандау. Андрей Плотников
существовал между Ширахом и Гессом, и Шпееру приходилось играть роль моста в отношениях между двумя соседями по камере. Один из директоров тюрьмы в докладной записке констатировал: «Ширах ненавидит Гесса». Однажды Ширах подошел к Морелю, который в тот момент дежурил в блоке, и рассказал, что Гесс не выполнил порученную ему работу по уборке. Морель сделал Гессу замечание и вместе со старшим надзирателем заставил его закончить уборку.
В 1965 году у Шираха возникли проблемы со зрением: отслоилась сетчатка, и он практически ослеп. Требовалась операция. Между директорами тюрьмы возникла длительная и жаркая дискуссия о целесообразности перевода Шираха в госпиталь. Британский и американский врачи настаивали на направлении заключенного в госпиталь для обеспечения качественного лечения. Советская сторона считала, что операция может быть проведена прямо в тюрьме. И все-таки директора пришли к согласию о проведении операции в британском военном госпитале. Морель сопровождал Шираха при перевозе в госпиталь и может рассказать, что надзиратели столкнулись в ходе этой госпитализации с большими проблемами. Это был первый случай временного вывоза заключенного за пределы тюрьмы, порядок действий не был отработан. Госпиталь не был приспособлен для содержания военного преступника, для обеспечения полной безопасности. Кроме того, пришлось организовывать дежурство надзирателей сразу в двух местах: в тюрьме и в госпитале. Тем не менее все трудности были преодолены. Английский военный офтальмолог сделал Шираху операцию. Однако зрение не улучшилось. Вскоре Ширах был возвращен в тюрьму. Через некоторое время французский директор МТШ выступил с предложением о проведении повторной операции с использованием новой технологии – лазерного луча. Для этого предлагалось пригласить немецкого профессора Майера-Швинерата из Эссена. И снова директора вели долгие споры о возможности такой операции. Ведь в соответствии с уставом МТШ оперировать нацистского преступника может только врач одной из четырех держав. В конечном итоге, после согласований вопроса в Москве, Лондоне, Вашингтоне и Париже, согласие было достигнуто. Немецкий профессор прибыл в Берлин и провел операцию. К Шираху вернулось зрение.
А 1 октября 1966 года Морель был старшим ночной смены надзирателей, как я сейчас. Несколькими часами ранее, ровно в полночь 30 сентября, Шпеер и Ширах покинули тюрьму, их двадцатилетний срок заключения закончился. В МТШ остался только «заключенный № 7». В то утро, в 6 часов утра американский надзиратель, дежуривший в блоке, разбудил заключенного, выдал ему очки. «Номер семь» заправил постель, пошел в туалет, не посмотрев ни разу на камеры своих товарищей по заключению, и вернулся назад, на завтрак. Морель вместе с американским надзирателем контролировал все движения заключенного. Состояние его было подавленным, существовала опасность, что он вновь может попытаться покончить с собой.
Мы пьем с Морелем кофе и беседуем о берлинской погоде, о том, что городская слякоть уже надоела, как