Крокодилова свадьба. Денис Лукьянов
доску. Или, например, никуда не денешься, если проспал на какое-то чрезвычайно важное мероприятие – тут уже приходится набирать скорость мартовского зайца, объевшегося стероидной морковки.
Мужчина набирал скорость еще похлеще и сломя голову летел по мощеным плиткой улицам. Его фигура проносилось меж тоненьких фонарей с худыми вытянутыми плафонами, заостренными сверху. Они горели желто-зеленым магическим светом и такими призрачными точками были словно разбросаны по улице – как потерянные звезды какого-нибудь творца, который обронил пару-другую светил и решил не возвращаться.
Через эти точки-фонари проносились магические потоки, невидимыми нитями текущие через пространство. Они и зажигали огонь в плафонах – это было магическое пламя, способное менять цвет буквально по щелчку пальцев. Вообще, магия, откровенно говоря, штука странная – по крайней мере, таковой она всегда была здесь. Зажигает фонари, заставляет работать дверные звонки, конфорки и механизмы разного рода, запускает глиняных големов, дарует жизнь ищейкам-гомункулам и делает много других полезных вещей. Но никаких тебе огненных шаров, никаких превращений людей в жаб, левитации и других будоражащих воображение способностей.
Если копать еще глубже в абстрактные понятия, то точечки-фонари пронизывали еще потоки времени. Все дело в том, что магия, время и материя – такие три эфемерных и образных кита, на которых держится мироздание. Тут, правда, многие задаются вопросом – а откуда взялись киты, если они – основа основ? Это как проблема курицы и яйца, хотя ответ на нее ясен, как солнечный денек на лужайке братца-кролика. Просто все почему-то забывают про динозавров…
Но, ладно, не об этом – оставим этот вопрос на корм седобородым философам. Так вот, три этих, скажем, силы, образуют весь мир. Но сами они состоят из стабильности и нестабильности – это что-то наподобие глины мироздания, или бумаги, или гипса. Тут все зависит от того, как кто это самое мироздание представляет… В любом случае, время на большую часть состоит из нестабильности с маленькой примесью стабильности, магия же – ровно наоборот, ну а в материи и того, и того пополам3
Поэтому время изменить практически невозможно. Материю – можно, но только если приложить усилие (киньте вазу на пол, и она разобьется. Не кидайте – и она останется целой). А с магией можно вообще делать что угодно, использовать ее как пластилин – все благодаря большому содержанию нестабильности.
Но от столь важных абстрактных понятий мы возвращаемся к вещам весьма реальным, словно бы в обратной перемотке. От нестабильности и стабильности к незримым потокам магии, от них – к точечкам-фонарям, а от них – к бегущему человеку.
Приблизившись и вновь поставив невидимую пленку вселенной на прямое проигрывание, оборванное повествование возобновляется.
Диафрагм Шляпс продолжал лететь, сломя ноги. Он придерживал небольшую кожаную сумку через плечо, словно боялся, что оттуда выпадет невероятно важный и ценный нелегальный товар.
Надо
Если вы слегка запутались, что в онтологических понятиях не беда – вам поможет словарик г-на Словоформа в конце книги.