Дым и зеркала (сборник). Нил Гейман
type="note">[15], очень близка к правде, хоть мне и пришлось при случае объяснять некоторым родственникам, что ничего такого на самом деле не было. Ну, то есть все было не совсем так.
Перемены
Однажды мне позвонила Лайза Таттл и попросила историю для гендерного сборника.
Я всегда любил научно-фантастические пророчества, и когда был молод, не сомневался, что в будущем стану научным фантастом. Но я им не стал. Когда почти десять лет назад у меня впервые появилась эта идея, она представляла собой собрание коротких историй, которые должны были объединиться в роман, посвященный исследованию мира гендерных рефлексий. Но ни одной из этих историй я не записал. И когда Лайза позвонила, мне пришло в голову, что я могу взять придуманный когда-то мир и рассказать о нем так же, как Эдуардо Галеано[16] рассказал историю Америк в своей трилогии «Память огня».
Закончив работу, я показал историю подруге, и та заметила, что она читается, как преамбула к роману. Мне оставалось только восхититься ее провидческим даром. Лайзе Таттл история понравилась, а значит, мне тоже.
Дочь Сов
Джон Обри, собиратель и историк семнадцатого века, – один из моих любимых писателей. В его сочинениях содержится мощная смесь легковерия и эрудиции, анекдотов, воспоминаний и догадок. Читая Обри, ты словно слышишь голос живого человека, дошедшего к тебе через века, чрезвычайно приятного и интересного. К тому же мне нравится его правописание. Прежде я неоднократно записывал эту историю, но всякий раз оставался недоволен. И тогда мне пришло в голову написать ее в стиле Обри.
Шогготское особой выдержки
Ночной поезд из Лондона до Глазго – это зыбкий сон, от которого пробуждаешься около пяти утра. Сойдя с поезда, я прямиком отправился в станционный отель. Я намеревался спуститься к стойке администратора, снять номер, еще немного поспать, а когда все уже обо всем договорятся, в течение двух дней поучаствовать в конференции научных фантастов, которая там проводилась. Я должен был освещать ее работу для одной из центральных газет. Это было в 1985 году.
По дороге к стойке администратора я прошел мимо бара, в котором не было никого, кроме смущенного бармена и фаната научной фантастики по имени Джон Джеррольд, которому, как почетному гостю конференции, был открыт счет в баре, чем он и пользовался, пока другие спали.
Я остановился поговорить с Джоном, так и не дойдя до стойки администратора. Следующие сорок восемь часов мы провели, болтая, смеясь, рассказывая истории и с энтузиазмом распевая все, что нам удалось вспомнить из «Парней и куколок»[17] до утра следующего дня, когда бар снова опустел. В том баре мне довелось поговорить с ныне покойным Ричардом Эвансом, английским издателем научной фантастики, и этот разговор шесть лет спустя нашел свое воплощение в «Никогде».
Я не очень отчетливо помню, почему мы с Джоном начали говорить о Ктулху голосами Питера Кука и Дадли Мура[18], а также почему я взялся читать ему лекцию о поэтике Г. Ф. Лавкрафта