#БОЛЬ. Анна Вислоух
ей ещё хуже, пару раз у неё снова отнимались ноги и боль возвращалась с новой силой. Невыносимая жуткая боль. Сколько ей ещё терпеть? Кому в этот раз поверить?
Машина медленно ехала по дорожке из гравия, засаженной по краям деревьями. Один поворот, другой… Из тумана медленно выступал дом. Он был… какой-то необычный. По крайней мере, совсем не похож на те дома, в которых находились санатории и лечебницы, где Таня уже побывала. Этот дом скорее был похож на старинный замок. Или на дом из фильма «Другие», который Таня посмотрела тайком от мамы.
На крыльце их уже ждали. Высокий мужчина с добрыми глазами в сером шерстяном свитере, полная тётенька с румянцем во всю щеку (повариха небось, подумала Таня) и строгого вида женщина неопределённого возраста в белом халате и туфлях на высокой шпильке. Её очень тёмные, почти чёрные волосы были стянуты на затылке в строгий пучок так, что казалось, будто кожа на лбу сейчас лопнет. Ярко-красная помада на тонких губах, прямая спина, жёсткий взгляд. Бррр… Таня поёжилась, и по спине пробежал холодок. Она беспомощно оглянулась на маму. Но та, будто не замечая ничего странного, мило улыбалась встречающим.
– Здравствуйте! – Мужчина подхватил Танин чемодан. – Я сразу отнесу в твою палату. Меня зовут Михаил Иванович, я завхоз.
– Деточка, давай помогу! – Толстая тётенька неожиданно проворно для своей комплекции подскочила к Тане, которая неловко выбиралась из машины.
– Не надо, я сама! – резко ответила Таня. Наверное, это вышло слишком грубо.
– Она сама, мы так её настраиваем, – извиняющимся тоном сказала мама.
– Ну что ж, добро пожаловать в наш центр реабилитации «Эдельвейс». – Строгая дама в белом халате протянула маме руку. – Меня зовут Элиза Каспаровна, я заместитель главного врача санатория.
«Кошмаровна», – тут же определила Таня.
***
Ну вот, наконец новенькая приехала… Надо бы познакомиться поближе. Интересно, в какую её определят палату? А то я уже здорово заскучал. Наш реабилитационный центр очень старый, его ещё в позапрошлом веке основал какой-то знаменитый немецкий врач. Сначала здесь была институтская клиника. А «Эдельвейс» – это потому, что такой цветок есть. Он на вид хрупкий, но на самом деле очень сильный, пробивается даже сквозь камни и растёт только в горах. И больные дети должны… Бороться. Так всё время говорит главный врач.
***
Таня с мамой вошли в вестибюль здания. В нём было прохладно и тихо. Не слышно ни голосов, ни шума, который обязательно должен быть там, где есть дети. В здании стояла оглушающая тишина. Тихий час? Время утреннее, не больше одиннадцати. Наверное, все на улице, вон сегодня какая погода: тепло, солнечно, снег так и просится в руки, чтобы слепить из него снеговика или крепость. А потом защищать её от неприятеля, забрасывая «врагов» снежками. И валяться в сугробах, и скатываться с горки на пятой точке. И после сдирать со штанов намертво