Сердцелов. Марго Генер
лужей под его ногами.
Аманда рядом закусила губу и сжала кулачки, с трудом удерживаясь в рамках приличия, а Колин продолжил мягко и с улыбкой:
– Меня зовут Колин Маккенна. Рад, что вы с подругой решили заглянуть к нам на огонек.
Девушка вскинул подбородок и выпрямилась, от чего ее и так высокая грудь приподнялась еще сильнее.
– Я знаю кто ты такой, – сказала она резко.
Сид усмехнулся.
– Хочешь начать с лести?
Аккуратные брови девушки нахмурились, она проговорила все так же с вызовом:
– Твоя самовлюбленность не позволяет относиться к себе критически?
Близнецы переглянулись и одновременно заулюлюкали, мол, словесная битва, сид против девицы, делайте ставки. Ставки, естественно, никто делать не стал, но Колин едва сдержался, чтобы не хмыкнуть от удивления. Обычно после минуты рядом с ним женщины забывали собственные имена, не то что длинные слова вроде «самовлюбленность» и «критически».
Он упер локоть в колено и чуть наклонился, хотя сидя на барном стуле, все равно оказался выше обеих девушек.
– Моя самовлюбленность имеет вполне законные основания, милая, – сказал он.
– Я тебе не милая, – отозвалась девушка. – И не пытайся завлечь меня сладкими песнями. У меня твердые понятия об отношениях, и твои привычки в них не входят.
– Зачем же ты подошла, милая? – спросил Колин, чувствуя, как кровь в его венах начинает течь быстрее.
Эта дерзкая и бесстрашная глупышка всколыхнула в нем засыпающий интерес охотника. Она смотрит на него горячо, но этот жар отличается от жара вожделения ее подруги, которая мнется, сжимая ноги, между которыми, по всей видимости, уже пожар.
Блондинка поправила книги, грудь колыхнулась, и Колин даже сквозь платье смог рассмотреть, что белье на ней самое простое, без черных кружев, которые ему так нравится снимать. Ужасное белье, безвкусное, совершенно недостойное прикасаться к коже такой милой куколки.
– Я подошла, – проговорила девушка, – чтобы сказать тебе – ты известный кобель. В твоей постели побывало пол города, и я не позволю тебе воспользоваться моей подругой!
– Ух, сколько страсти, – усмехнулся Колин, – ее бы да в правильное русло, милая.
– Не называй меня так! Я тебе не милая! – повторила она.
Колина все больше веселила ситуация, тем более, что прежде он не сталкивался с таким упорным сопротивлением его дару.
– Я бы показал тебе, как нужно пользоваться своим телом, милая, – продолжал он уже откровенно дразня ее. – У тебя шикарная фигура. Правда вкус отвратительный. Где ты взяла этот серый мешок? И почему на твоей сочной груди старческое белье? Трусики тоже, как у бабули?
Софи вспыхнула, как утренняя заря, глаза округлились, Колин мог поклясться, что видел, как в них мелькнули молнии. Это еще больше раззадорило, он уже представлял, как и что делает в постели с обеими девицами, даже за такую ничтожную благодарность. Хотя сейчас он даже не был уверен, что первая девушка вообще нужна.
– Можешь