И оживут слова. Часть III. Наталья Способина
когда меня все же нашли, Миролюб был очень зол.
У самых ворот Миролюб даже извинился и выглядел при этом таким искренним, что я постаралась побыстрее выкинуть из головы сцену, предшествовавшую обеду.
Остаток дня я провела за вышиванием. Видеть мне никого не хотелось, поэтому я расположилась в комнатке, примыкавшей к веранде, предварительно испросив разрешения у той самой старушки, что увела вчера Милонегу. Та ласково кивнула, потрепала меня по волосам и сказала, что это и мой дом тоже. Последнее заявление я сочла полной ерундой, однако спорить не стала. Вместо этого забралась с ногами на сундук у широкого подоконника, закуталась потеплее, чтобы не мерзнуть у открытых ставен, и принялась бездумно считать стежки. Вспоминать сказанное Алваром не хотелось, потому что стоило мне подумать о его словах, как меня накрывало то смутной тревогой, то беспричинной радостью.
Я как могла оттягивала момент возвращения в покои и встречи с Добронегой, не зная, что мне делать дальше. Переговорить с Альгидрасом о Добронеге не получилось, поэтому я решила слоняться по дому допоздна, чтобы к моему возвращению мать Радима наверняка уснула, понимая, что Добронега делала именно так все эти дни: возвращалась, когда я уже спала. Думать об этом было тошно.
Та же сердобольная старушка заглянула ко мне, посетовала на то, что я и так худая, да еще обед пропустила. Я не стала рассказывать, что обедала в городе, просто поблагодарила ее за то, что она обещала прислать ко мне девочку с едой. Спустя несколько минут в комнатку вошла та самая немая девочка. В одной руке она несла большую кружку, на которой стояла тарелка с хлебом, а во второй – масляную лампу. Девочка приветливо улыбнулась и поставила все это на подоконник. Я поблагодарила, думая о том, что все же странно отправлять немую девочку прислуживать гостям. Она и объяснить-то ничего не сможет. Это же…
И тут меня слово обдало кипятком. Я четко вспомнила момент, когда Добронега впервые посмотрела на меня так, как никогда не смотрела на Всемилу. Это действительно случилось уже в Каменице после того, как я вслух удивилась немой девочке в доме княгини. Я сделала то, что не могла сделать настоящая Всемила! Мать самой Всемилы была немой, и Добронега не считала это недостатком. И ее муж не считал. Радим с Найденой, по словам Добронеги, души друг в друге не чаяли. А это значит, что Всемила никогда, ни при каких обстоятельствах, не могла указать Добронеге на чью-либо немоту как на недостаток. Даже если втайне так и думала. Вот оно!
Девочка давно убежала, а я все сидела и потрясенно смотрела на погрузившийся в сумерки сад за окном. Я знала, что рано или поздно меня разоблачат. Чувствовала это с первой минуты своего появления здесь, но никогда не думала, что это произойдет вот так. А что если моя потребность поехать в Каменицу была тоже навеяна святыней именно для того, чтобы меня разоблачили здесь, вдали от Радима, который не стал бы судить без разбирательств