На острие удара. Михаил Михеев
у него был. Это, конечно, против логики, но англичанин не был трусом. Успел выстрелить и даже попасть, а вот понять, сумел его снаряд пробить толстую, невероятно прочную броню русской машины, уже не смог. В его собственный танк угодили сразу два снаряда, пробив лобовую броню и разворотив гусеницу. «Челленджер» встал, и его, видимо, сочли погибшим. И спасло Харриса и его экипаж лишь то, что вначале они валялись контуженые, потом не смогли выстрелить в ответ – башню заклинило… В общем, все контуженые, раненые – но живые! А еще танк не загорелся.
Вот и сидели они в бронированном гробу, наблюдая из безопасного места дальнейший бой. Хотя, откровенно говоря, наблюдать было особенно не за чем. Танки, долбившие узкоглазых, так и продолжали сие богоугодное занятие, а троица, остановившая англичан, не вмешивалась, все так же осуществляя прикрытие. И, как отметил про себя Харрис, не вступали в бой даже тогда, когда оказывались в идеальной для атаки позиции. Просто замерли, не стреляя, и все.
Аналитиков потом, когда Харрис, выбравшись из ставшего вдруг совсем негостеприимным Китая, смог детально описать бой, очень заинтересовало такое поведение русских. Да что там аналитики – ему и самому было интересно. Но сейчас на вопрос полковника о том, что, помимо отраженного в докладе, заинтересовало его более всего, он ответил иное:
– Весь бой у меня было ощущение, словно русские ничего не боятся. Вообще. Ни смерти, ни ранений… Это и делало их работу столь эффективной, Они принимали решения мгновенно, словно бы не задумываясь, маневрировали крайне синхронно и при этом постоянно на грани, если вы понимаете, о чем я, сэр.
– Я… понимаю, – краешками губ улыбнулся полковник. – Ваше мнение, почему такое могло произойти?
– Возможно, какие-то наркотики, снимающие страх и усталость? – осторожно предположил Харрис. – Такие препараты…
– Имеются, – вновь улыбнулся герцог. – Хотя их эффективность… не всегда оправдывает надежды. Вы считаете, что русские создали боевую химию нового поколения? Или есть иные варианты?
– Это наиболее вероятно, сэр. Вообще-то я вначале думал, что мы имеем дело с роботами, но я участвовал в испытаниях наших машин… Это совсем другое. Так может маневрировать и драться только человек.
– Гм… Ваше мнение будет учтено. Глупо отмахиваться от слов профессионала. Благодарю вас, майор.
– С вашего позволения, капитан, сэр.
– Уже два часа как майор, поэтому позвольте вас поздравить. И ваш экипаж тоже!
Они разговаривали еще с полчаса, и майор, лучась радостью настолько, что вроде бы забыл даже и о контузии, и о руке на перевязи, бодрым шагом выскочил из кабинета. Герцог посмотрел ему вслед, едва заметно вздохнул.
Что же, хороший исполнитель – это тоже немало. С ним можно и нужно работать – и с ним будут работать. Жаль лишь, что он однобок.
Да, этот офицер храбр, умен и компетентен… в меру своих погон. Подняться выше и оглядеться у него не получается, а потому и не понимает