Наше вам с кисточкой, босс. Илона Броницкая
и не отпрашиваться у Марины Эдуардовны. Даже пробовать объяснить ей ситуацию было бы глупо. Я и так знала, что услышу: “В моём отделе все работают одинаково. Я не потерплю поблажек даже для протеже акционеров! Тем более для них!” И не имело значения, что я не развлекаться иду, а провожаю маму к врачу. Так что идея Павла пришлась как нельзя кстати.
Я записала маму только утром. Ещё вечером свободного времени у нашего онколога не было, а потом кто-то передумал идти к врачу, и мне повезло “забить” освободившееся место. Славься разработчик славного приложения медуслуг! Теперь не было необходимости звонить и ругаться с тётеньками из регистратуры, все манипуляции проводились в пару кликов. Единственное, что беспокоило – время записи. Я боялась не успеть, но вселенная помогла мне, разгрузив московские дороги. Маршрутка приехала ровно по расписанию, на всех перекрёстках горел зелёный, так что я бабочкой впорхнула на ступени крыльца больницы ровно в час пятьдесят пять. Пришлось даже подождать маму у стойки регистратуры. Она в последнее время ходила медленно, будто каждый шаг давался ей с трудом. Я видела, как раздражаются окружающие, и злилась. Неужели, не понятно, что человек болен? Обязательно смотреть с такой злостью и осуждением?
– Прости, я опоздала? – спросила мама, целуя меня в щёку. – Зачем с работы отпрашивалась? Я бы сама как-нибудь.
– Ты не опоздала, а работа от меня не убежит, – я подала локоть, чтобы она могла опереться. – Начальница – золото, отпустила без проблем.
“Такое золото бы закопать, а карту от клада потерять”, – подумалось мне.
Злопамятная часть Алины Василевской не хотела прощать прохладный приём в первый рабочий день. В Марине вообще было нечто отталкивающее, агрессивное и злое. Как она не мучилась от изжоги, проглатывая свою ядовитую слюну? Загадка.
Миссия “добудь медкарту” прошла строго по плану. Мама забрала документ в регистратуре, и мы поспешили на приём. Поднялись на второй этаж, почти дошли до кабинета…
– Мне нужно отойти, – смущаясь, пробормотала она. – Подержи вещи. Я сейчас.
Передала мне сумочку, лёгкий плащ и толстую тетрадь. Да, лечились мы долго. На пару килограмм макулатуры точно насобирали. В каждый приём: жалобы, осмотр, рекомендации, а болезнь продолжала забирать у меня маму. Я листала желтоватые листы, отслеживая даты. Фотографировать абсолютно всё было бы неразумно. Я едва успела отснять записи за последние полгода. Старалась, чтобы фотографии получались чёткими, не “замыленными”, хоть руки и подрагивали. Сто лет не врала матери. Наверное, со школы, когда прогуливала физкультуру. Теперь же приходилось скрывать помощь дяди, начальницу-стерву, план с европейскими клиниками. Столько всего!
– Подожди тут, – попросила мама, когда вернулась. – Ничего нового он всё равно не скажет. Добро, если какое-нибудь обезболивающее посильнее выпишет.
Она как в воду глядела. Пока я отправляла фотографии дяде Антону, онколог заверил подписью и печатью очередной рецепт. Спасибо моей сегодняшней удаче, всё получилось. Теперь нужно было возвращаться