Дигитальное перо. Александр Валентинович Васильев
и если сидеть, сложа руки, то ничего попробовать и добиться невозможно. Что касается авторства, то обсуждение было не по его инициативе и высказывалось, как чистая теория. Практика же в ней слегка отклонилась. И времени было у каждого одинаково – спать надо меньше. Всё это было, конечно, неприятно, но не ново. Споры за авторство всегда возникали периодически. Но тот рыжий так и не поднялся после этого случая. Через два года он стал корифеем, а потом и в коридорах его уже не было видно. А был отличный студент, как я выяснил потом в архиве. Один откровенный разговор, одно рукопожатие, одно лишнее проявление сочувствия друга по комнате могло бы оставить его среди нас. Может он бы и простил или поостыл, поделись его сосед чем-то тоже. Или если не поделился, то хотя бы не бросил. Хоть бы отметить его пригласил, что ли?! А так, оставил его в смятении и на момент случая с окном с рыжим уже не жил. И говорил, что эта история уж точно к нему не имеет отношения. И что он не очень разбирается в чужих любовных похождениях. Рыжего тогда успокоили, но я его больше с того времени не видел.
Через семестр с небольшим после этого случая группа студентов работающих над уплотнениями вэ-образных полей после полугодовой серии экспериментов в течении полумесяца была расформирована, но в городке ещё долго носилось эхо сожаления о недоделанной работе, где не хватило чуть-чуть. И хоть все люди из группы со временем нашли себе научное применение и достигли достойного звания, опираясь на ту работу, представлял конечный результат только их руководитель и уже с новыми студентами. Этот руководитель пошёл дальше, работая не покладая рук. Так он получил звание профессора. Не знаю, получал ли кто-нибудь это звание быстрей него. Но сейчас он передо мной читал непринуждённо лекцию, звали его Пол Строуг, папу, видимо, звали также, но прозвище у него было своё – “Эдисон”.
Когда лекция закончилась, и все начали вставать с мест, я выжидал более удобный момент, чтобы смешаться с толпой. На моё счастье, какой-то студент, отвлёк внимание преподавателя дополнительным вопросом. Я не упустил этот шанс и с лёгкостью покинул лекционный зал.
Глава 5 (пятница) Парнас. Кафе.
Я шёл задумчиво по коридору, вроде бы в направлении свой лаборантской. Сердце моё бешено колотилось, хотя внешне я выглядел спокойно. Кровь, как мне казалось, скоро начнёт прожигать вены. Нужно было найти тихое место, чтобы осмыслить произошедшее за сегодня. Я увидел знак-стрелку, указывающую на кафе, и повернул туда.
Тихим, конечно, здесь называть было нечего. В большом светлом помещёнии стояли вразнобой столики. Кому было удобно – сидел за ними, а кому нет – на полу у стенки, или на подоконнике. Люди самого различного возраста, самых разных ученых степеней и самых разных компаний оживлённо общались за едой. Хотя в основном, конечно, это были студенты, то есть – молодёжь. Самая настоящая кровь Парнаса: живая, горячая и не желающая ни секунды стыть в жилах. Постоянный гул голосов, то тут, то там переходящий