Иллюзии красного. Наталья Солнцева
реликвии рода. Молва твердила, что побывавший в склепе человек долгое время ходил, как одуревший, видел странные сны, предвещавшие опасности и болезни. Побывать в склепе было совсем не простым делом – обитатели дома никого не пускали на свою территорию. Эти странные люди, пренебрегавшие местными правилами и обычаями, были потомками аристократического рода Полторацких, в котором по женской линии передавались какие-то необыкновенные способности.
Валентина не интересовали ни дворяне, ни привидения, – он вообще все это считал чепухой. Но посещение Коломны могло бы стать неплохим началом промысла. Все задуманное казалось необыкновенно заманчивым и легко осуществимым до тех пор, пока он не вспомнил про деньги. Где взять деньги на дорогу, на еду, проживание и прочие расходы, неизбежные в любом деле? Загоревшийся было в глазах огонек снова потух.
Вынырнув из своих напряженных раздумий, Валентин снова оказался во враждебном ему мире повседневной реальности, грозившей ему голодом, холодом и неустроенностью. Он заметил, что прошагал целый квартал, ничего не видя вокруг, и сам удивился, как это может быть. Он остановился прямо у чебуречной. Снег на тротуаре перед входом почти растаял, из открытой двери доносился запах пельменей и горелого масла. Через высокие грязные окна виднелись круглые столики; немногочисленные посетители пили пиво, неторопливо закусывали. Валентин ощутил невыносимое чувство голода, – пустой желудок отозвался ноющей болью, тошнотой. Он не заметил, как оказался внутри теплого, наполненного сигаретным дымом и запахом пива, помещения чебуречной.
На металлическом листе с дырочками, погруженном в кипящее масло, аппетитно шипели чебуреки. Молодая полноватая русоволосая девушка в фирменном халатике ловко раскладывала их на тарелки и отпускала посетителям. Рядом на стойке стоял металлический котел, в котором варилась, распространяя аромат перца и лаврового листа, очередная порция пельменей. Холодное пиво с шипением наполняло большие стеклянные кружки, истекая пеной. Валентин на ходу сдувал высокую пышную пену, стараясь не уронить тарелку, полную сочных, румяных и поджаристых чебуреков. Он пробирался к свободному столику у окна, когда услышал знакомый голос.
– Привет, Вален!
Прямо перед ним стоял счастливый, улыбающийся Ник, тот самый друг Колька, о котором он сегодня как раз думал. Повзрослев, они стали видеться редко, и величали друг друга по-иному – Колька превратился в Ника, на заграничный манер, а Валек в Валена, что было более вульгарно.
– Ник, рад тебя видеть, дружище! Ты здесь какими судьбами? Садись!
Они сели за столик, на середине которого стояла невысокая вазочка с парой искусственных цветов, стеклянная солонка и горчица на блюдечке. Через окно сквозь снеговую завесу была видна мокрая и грязная мостовая, по которой спешили прохожие, зябко кутаясь в по-весеннему легкую одежду. С утра небо было ясное, и никто не ожидал такой непогоды. Московская ранняя весна обманчива, как настроение