Инспектор Лосев. Аркадий Адамов
еще интересная подробность: каждый раз он появляется чисто выбритым, свежим, отутюженным – это само по себе примечательно, но от него еще всегда пахнет одеколоном. Татьяна Ивановна в прошлый раз даже определила, что это «Русский лес». Сильно пахнет. Мужчины сейчас редко пользуются одеколоном, а уж в таком количестве тем более.
Теперь дальше. Что он рассказывает. В первый раз неизвестно: он говорил только с Маргаритой Павловной, а та не пожелала его «вспомнить». А вот Татьяне Ивановне он представился как научный работник, даже намекнул на особую секретность своих изысканий. Представляю, как у этой дурочки округлились глаза. Знал, мерзавец, что ей загнуть. А ведь анекдоты рассказывал пошлейшие. По одному этому можно было догадаться, какой он научный работник. Но Татьяне Ивановне это было, конечно, не под силу. В этот же раз он представился инженером из Ростова, ищет товарища, тот письмо от жены должен привезти. Очень он, видите ли, по жене скучает, по деткам. Даже сообщил, что у старшей дочки печень больная, и он с большим трудом здесь лекарство ей какое-то нашел, и вот с приятелем переслать хочет, поскольку сам в Москве задерживается. Трогательно так рассказывал, и Пелагея Васильевна, старшая горничная, от души ему посочувствовала. Фантазия, надо сказать, работает у него здорово. Наверняка тут же импровизирует, причем вдохновенно. Таким образом, и рассказы его, как видите, представляют определенный интерес.
Все эти соображения я и выкладываю на следующее утро нашему Кузьмичу. Игорь на этом совещании тоже присутствует. И еще несколько сотрудников из отделений, которые с самого начала к этому делу подключились. Кузьмич слушает внимательно, хмурится и, надев очки, какие-то пометочки себе делает. А когда я кончаю, спрашивает:
– В какие же часы он появляется?
– От двух до трех часов дня, Федор Кузьмич, – отвечаю.
– Та-ак… костюм на нем всегда один и тот же?
– Один и тот же, коричневый, в полоску. В тон к плащу и шляпе.
– Руки какие? На пальцах что есть?
– Руки?.. – Я задумываюсь. – Не спросили мы о руках, Федор Кузьмич.
– Спроси. У Татьяны той. Небось обратила внимание. Теперь насчет конфет. В магазинах вокруг гостиниц не спрашивали, были там такие конфеты или нет?
– Не спрашивали, Федор Кузьмич, – отвечаю я через силу.
– Надо спросить. Они точно скажут.
– И еще по главным трассам, которые к этим гостиницам ведут, – вставляет Игорь. – Метро, троллейбус.
Кузьмич кивает головой и начинает утюжить ладонью свою макушку. Недоволен, это ясно. Потом снова спрашивает:
– С швейцарами во всех трех гостиницах говорили?
– Так точно, – отвечаю, – во всех трех.
– Кто из них его заметил?
– Все трое заметили.
– Гм… Когда же они его заметили, когда он входил или когда выходил?
Я на минуту задумываюсь, потом отвечаю:
– Все трое, когда входил, а один – когда еще и выходил, во второй гостинице.
– Ну