Джерри-островитянин. Майкл, брат Джерри (сборник). Джек Лондон
но умом не мог постичь столь чудовищную сумму.
Ван Хорн поднял руку.
– Очень много торопишься, парень Нау-Хау. Парень Сати купил на плантации сундук за два раза по десять фунтов и один фунт. Ему, Сати, осталось два раза по десять фунтов и шесть фунтов.
– Где два раза по десять фунтов и шесть фунтов? – спросил неумолимый Нау-Хау.
– У меня, – кратко ответил капитан.
– Дай два раза по десять фунтов и шесть фунтов.
– Проваливай к черту, – отказал Ван Хорн, и в его голубых глазах чернокожий вождь почуял отблеск динамита, из которого сделаны белые люди, и перед ним встало видение того кровавого дня, когда он впервые увидел взрыв динамита и был подброшен на воздух.
– Как звать старого парня в пироге? – спросил Ван Хорн, указывая на пирогу у борта «Эренджи». – Отец Сати?
– Ему отец Сати, – подтвердил Нау-Хау.
Ван Хорн позвал старика на борт, дал знак Боркману, чтобы тот следил за порядком на палубе и за поведением Нау-Хау, и спустился вниз за деньгами. Вернувшись, он, подчеркнуто не обращая внимания на вождя, обратился к старику:
– Как тебя звать?
– Мой – парень Нино, – ответил тот дрожащим голосом. – Парень Сати – мой.
Ван Хорн взглянул на Нау-Хау, ожидая подтверждения. Тот кивнул, по обычаю Соломоновых островов вскинув голову вверх. Тогда Ван Хорн отсчитал в руку отца Сати двадцать шесть золотых соверенов.
Нау-Хау тотчас же протянул руку и взял деньги. Двадцать золотых монет вождь оставил себе, а остальные шесть вернул старику. Ван Хорну до этого не было дела. Свой долг он выполнил и расплатился честно. Тирания вождя над своими подданными его не касалась.
Оба господина – и белый и черный – были собой довольны. Ван Хорн уплатил долг; Нау-Хау, по праву вождя, отнял у старика заработок Сати. Но Нау-Хау не прочь был почваниться. Он отклонил предложенный в подарок табак, купил у Ван Хорна ящик табаку за пять фунтов и, настояв, чтобы его немедленно вскрыли, набил свою трубку.
– Много хороших парней в Ланга-Ланга? – с невозмутимой вежливостью осведомился Ван Хорн, желая поддержать разговор и подчеркнуть свою беспечность.
Царь Вавилонский усмехнулся, но не удостоил ответом.
– Сойти на берег и прогуляться? – с вызывающим видом продолжал Ван Хорн.
– Может, будет беда, – не менее вызывающе отозвался Нау-Хау. – Много-много дурной парень тебя кай-кай.
От этих слов у Ван Хорна мурашки задорно пробежали по голове, совсем, как у Джерри, когда тот щетинился.
– Эй, Боркман! – крикнул он. – Подтянуть вельбот!
Когда вельбот остановился бок о бок с «Эренджи», Ван Хорн, с сознанием собственного превосходства, спустился первым и затем пригласил Нау-Хау следовать за собой.
– Тебе говорю, царь Вавилонский, – пробормотал он на ухо вождю, когда гребцы взялись за весла, – если какой парень мне повредит, пристрелю тебя. А затем взлетит на воздух Ланга-Ланга. И ты будешь идти подле меня. Не захочешь идти – конец тебе будет.
Одинокий