Меня зовут Астрагаль. Альбертина Сарразен
она ваша.
Меня зовут Астрагаль
Глава I
Небо отлетело вверх на десяток метров.
Вставать я не спешила. От такого удара и булыжнику впору расколоться, я сидела ошарашенная и ощупывала острую щебенку. Вдох, еще один – в голове постепенно оседали осколки разорвавшихся звезд, тишина обволакивала взрыв. Слабо светились в темноте разбросанные по земле белые камни. Наконец я оторвала от них руку, ощупала левое плечо, ребра, поясницу – как будто все ничего. Значит, цела и могу двигаться дальше.
Я встала. И только грохнувшись со всего маху, руки вразлет, лицом в колючки, вспомнила, что не проверила ноги. Знакомые наставительные голоса просверлили тьму: “Смотри, Анна, кончится тем, что ты себе ноги переломаешь!”
Я снова села, снова принялась за обследование. И на этот раз нащупала на уровне щиколотки какую-то шишку, которая надувалась и пульсировала под пальцами.
Сколько раз являлась я к тебе, лекарь, с постной миной и расписывала боли там, где, по моим расчетам, ты не мог меня проверить; сколько раз носила вам, сестренки, микстуру в постель, бодро топая резвыми ноженьками, и уж так завидовала вашим слабым желудкам. Теперь всё, теперь вы будете обихаживать меня, вы или другие, невелика разница, кончено дело: я перебила лапу.
За этой стеной мирно спят все мои подружки, я измерила ее глазами – милые вы мои, вот это высота! Я летела, парила, кружила – секунду? – целую вечность! Оттолкнулась от стены и от всех вас – и вот, пожалуйста, приземлилась.
Еще сегодня днем я накачалась атропином и впрыснула в ляжку бензин. Роланда вышла на волю, а дожидаться, пока мы сможем встретиться, мне было невмоготу, вот я и ловчила, чтобы залечь в лазарет, там дни бегут быстрее, да и смыться оттуда легче.
– Вы вся зеленая! – воскликнула воспитательница на вечернем обходе.
– Наверно, об стенку вымазалась. – Я отлично знала, что похожа на мертвеца, но притворилась, что не поняла, и стала озираться, будто проверяя, в чем у меня спина. Мы как раз красили стены в столовой: одну в желтый, две в зеленый и одну в голубой цвет, а подоконники – в этакий солнечно-рыжий.
– Да нет, вы, вы сами! У вас лицо зеленое! Вы нездоровы?
Но я не успела отведать ни одной порции лазаретного снадобья, даже не ступила на плавный спуск по ту сторону двери. Я предпочла сигануть из окошка. Дорога совсем рядом, надо как-то до нее добраться, чтобы хоть не под самой стеной меня подобрали!
До назначенного часа и места встречи с Роландой еще далеко, хочешь не хочешь – придется шкандыбать до дороги с этой дурацкой шишкой… Раз, другой, третий пробую наступить на пятку – ногу обжигает жестокая боль.
Не ходят ноги – поползу на четвереньках. Ползу метров двадцать, пробираюсь сквозь кусты, сбиваюсь, возвращаюсь к каменной россыпи.
Прошла еще вечность – никак не выберусь.
Нога не разгибается – заклинило в суставе, волоку ее, как гирю, держу на весу, а она цепляется за ветки и булыжники. Темень