Зеленый омут. Наталья Солнцева
Она только перевела дух и с новой силой принялась за свое.
– Как почуяла Катерина свой последний час, позвала меня. Говорить-то она уж не могла, так, жестом еле заметным велела подойти. Я наклонилась. Она дрожащей рукой ключ на шнурочке с шеи сняла и дала мне, и сказала шепотом, где богатства спрятаны. Ключом тем самый большой сундук открывался, что на чердаке стоял. Я как глянула – так и обомлела…
– И что в сундуке оказалось? – поинтересовался Сергей из вежливости. Россказни бабкины порядком его «достали», и он с трудом сдерживался, чтобы не запустить в бабу увесистым куском теста.
– Иконы там лежали старинные – много, и все большие и красивые. Каждая завернута в белое полотенце. Я их потом продала и вот этот дом построила. Еще много денег осталось! А из остальных вещей, когда наследство Катеринино делили, я себе только макитры взяла, – девять штук, все с узором по краю и обливные, как жар горят, – уж очень они мне по сердцу пришлись.
К этому времени вареники сварились, в воздухе распространился запах наваристого деревенского борща, и Сергей почувствовал, что он голоден.
Баба Надя поставила на стол глиняные узорчатые глубокие тарелки для первого, огромную миску с дымящимися варениками, тарелки и тарелочки с разнообразной зеленью, сметаной и соусами, холодными солеными помидорами и огурцами, прямо из погреба. Запахло чесноком, зеленым луком, укропом и петрушкой. Из печки она достала кастрюлю с борщом и запеченное с овощами мясо.
Сергей вспомнил, что привез из города торт, коньяк и конфеты, разные сладости. Баба Надя поставила на стол только выпивку и коробку с рахат-лукумом. Все остальное к чаю она испекла сама и считала, что «домашняя еда здоровее и сытнее». Огромный посыпанный орехами торт благоухал ванилью и корицей, дымились пампушки и рогалики, на которых таяла сахарная пудра.
– Садись к столу, гость дорогой! Сейчас я Аленку кликну, да Ивана – обедать будем!
Сергей никогда в жизни не видел такого стола и такого обилия еды. Заграничная прозрачная ветчина, безвкусные пирожки, синий обезжиренный бульон и смертельно надоевшие бутерброды показались вдруг не просто гадостью, а настоящей отравой.
Алена явилась с большим кожаным чемоданом. Вещи баба Надя приобретала исключительно «добротные», прочные и «основательные». Сергей поймал себя на том, что уже почти освоил бабкин лексикон. Однако, куда собралась Алена? Уезжает, что ли? Это его несколько огорчило. Купальская ночь любви странным образом на него подействовала. Ему все время хотелось испытать еще раз нечто подобное… но вот что? Этого он, как ни старался, ни вспомнить, ни осознать не мог. Собираясь в село, надеялся не только выйти на «ведьму Марфу», но и с Аленой поразвлечься, если случай представится. Похоже, последнее ему вряд ли удастся. Ах, какая досада! Была бы хоть какая-то компенсация за выслушивание болтовни проклятой бабы!
Оказалось, что Алена едет в Харьков, где будет то ли готовиться к поступлению, то ли заниматься в какой-то театральной