Жертвоприношения. Пьер Леметр
экрана. Секунды не проходит, как тот, кто стрелял, разворачивается, снова появляется в правом углу экрана, подбирает Аннину сумку, которую она бросила в своем бегстве, и снова исчезает. Больше он уже не вернется. Известно, что налетчики скрылись в туалете и уже через несколько секунд оказались на улице Дамиани, где их ждал сообщник с машиной.
Анна же не понимает, где находится. Она падает, поднимается, непонятно, каким образом добирается до выхода из галереи, и оказывается на улице.
– Она была вся в крови, но продолжала идти… Как зомби!
Женщине лет двадцать, волосы черные, лицо медного цвета, уроженка Южной Америки. Она работает в парикмахерском салоне, он как раз на углу, а она вышла за кофе.
– У нас сломалась кофеварка, приходится идти в кафе, если клиент хочет кофе…
Это уже объясняет хозяйка салона Жанин Гено. Она крепко сидит на стуле напротив Верховена – ни дать ни взять бандерша, для этого у нее есть все основания, даже чувство ответственности. Она никогда не позволила бы кому-нибудь из своих девочек болтать с мужчинами на улице, если это пойдет ей в убыток. Какая разница, почему парикмахерша вышла на улицу – пошла в кафе, сломалась кофеварка… Камиль прерывает ее жестом. Но не тут-то было.
Потому что в тот момент, когда Анна оказывается на улице, парикмахерша несет на круглом подносе пять чашек кофе и очень торопится, ведь клиентки в нашем районе очень капризные, денег у них много, они требовательные, чувствуют себя в своем праве.
– Остывший кофе – просто драма, – объясняет бандерша с трагическим видом.
Итак, молодая парикмахерша.
Она удивлена и заинтригована двумя выстрелами на улице, выбегает на тротуар со своим подносом и лицом к лицу сталкивается с какой-то сумасшедшей, которая, вся в крови, шатаясь, выходит из дверей галереи. Парикмахерша в шоке. Женщины сталкиваются, поднос вылетает из рук, прощайте чашки, блюдца, стаканы с водой, весь кофе оказывается на голубом халатике парикмахерши – это униформа их салона. Выстрелы, кофе, потерянное время, ладно, но халатик стоит немалых денег… Тут хозяйка парикмахерской срывается на крик, она хочет, чтобы ущерб был оценен, конечно-конечно, успокаивает ее Камиль, она спрашивает, кто будет платить, в законе такое, по крайней мере, должно быть предусмотрено… Конечно-конечно, повторяет Верховен.
– И она даже не остановилась!.. – возмущается бандерша, как будто речь идет о столкновении с мотороллером.
Теперь она подает случившееся так, будто все произошло с ней самой. Она властно взяла дело в свои руки потому, что, прежде всего, речь идет о «ее девочке», и потому, что кофе, перевернутый на форменный халатик, дает ей такое право. Клиентура, это сказывается… Камиль берет женщину за руку, она опускает на него взгляд, она поражена – так смотрят на дерьмо на тротуаре.
– Послушайте, – очень тихо говорит Камиль, – хватит засирать мне мозги!
Хозяйка не верит своим ушам. Этот коротышка осмелился ей такое сказать! Мы еще посмотрим. Но Верховен не отводит от нее