Разум чудовища. Виталий Романов
поплыл по комнате.
– Он слишком близко подошел к разгадке, – вдруг произнес аналитик вслух. – Был опасен. Слишком опасен, чтобы я мог позволить ему остаться в живых…
Хеллард смотрел в зеркало, бессмысленно шевеля губами. Смысл фразы никак не мог проникнуть в сознание. Потом вдруг, разом, к Джону пришло понимание сути произнесенных слов.
И тут же, без всякой паузы, Хеллард увидел перед собой новую картину. Зеркало исчезло, затянулось белесой дымкой. Отступило куда-то на задний план, а вперед – как в объемном кино – ясно и четко выплыло изображение. Затем пришел звук.
Белая, ослепительно белая, сияющая чистотой палата. В центре – огромная койка, на которой неподвижно лежит человек, обмотанный бинтами. Только по трубкам, подходящим к лицу, можно предположить: там, внутри, еще теплится жизнь. Что-то бежит внутрь тела по едва заметным капиллярам, размеренно попискивает автомат в стороне, неподалеку от койки.
За столом, рядом с пациентом, сидит еще один человек, в белом халате. Он пристально смотрит на пробегающие по экранам приборов цифры. Кривые на дисплеях изгибаются странными узорами, но человек, видя их, облегченно вздыхает.
Врач кивает головой, слабо улыбается и массирует пальцами красные воспаленные глаза. Затем отодвигает вверх рукав халата, привычно находит вену, вводит длинную иглу. Капсула с прозрачной жидкостью пустеет. Человек отправляет шприц в мусороблок, встает, несколько раз проходит по всему помещению, из угла в угол. Энергично размахивает руками – для тренировки, разминая затекшие мышцы. Снова опускается на стул, замирает. Тревожно вглядывается в причудливые узоры цифрограмм. Он не слышит голос обожженного, умирающего пациента.
Он не может слышать, потому что у человека в бинтах нет рта, нет губ, нет языка. Лежащий на койке произносит слова лишь мысленно, старательно повторяя, раз за разом, одну и ту же просьбу.
Джон Хеллард, стоя перед зеркалом в своей комнате, улавливал шепот. Мысленную просьбу того, кто еще недавно был лучшим выпускником Гарварда:
«Лео… Лео… Лео…. ты слышишь меня, Лео?»
«Лео, Лео, Лео…»
– Нет, – прошептал эксперт-аналитик. – Он не слышит тебя, Игорь. Не слышит.
«Лео, Лео, Лео… – настойчиво повторяют несуществующие, сожженные в черный пепел губы. – Лео, Лео, Лео, услышь меня, пожалуйста. Я должен сказать очень важное, пока он не убил вас….»
Чудовищная боль скручивает тело человека в бинтах. Он покрылся бы по#том, если б у него была кожа. Застонал бы и прокусил губу, но у него нет губ, а глотка – сплошная кровоточащая рана. Боль отступает.
«Лео, Лео, Лео…»
– Он не слышит тебя, Игорь! – закричал Джон Хеллард. – Не слышит! Но я тебя слышу! Скажи мне! Скажи! Слышишь? Скажи!!!
С этим криком эксперт-аналитик пробудился на полу своей комнаты. На пушистом толстом ковре, усыпанном пеплом сигарет. Рука, наткнувшись на черные хлопья, испуганно взмыла вверх, и тогда Хеллард окончательно сбросил остатки сна.
Ему