Неупиваемая Чаша (сборник). Иван Шмелев
стала ко мне… Да и тот ее не пускал. И как раскидал кто и порастащил все в моей жизни. Единая отрада, что забудусь во сне. А какой сон! И во сне-то одно и одно… Все ждал, всю-то жизнь ждал – вот будет, вот будет… вот устроюсь… И дождался пустого места.
И уже через месяц пришел неизвестный человек и сказал на словах:
– Будьте покойны, ваш сын в безопасности.
Только и сказал. Теперь-то знаю я, что он в безопасности, и получаю через некоторых известия от него. Очень далеко живет. И должно быть, так я его и не увижу…
XXIII
Так изо дня в день и пошла и пошла моя жизнь по балам и вечерам. А к лету вспомнил обо мне Игнатий Елисеич, что я знающий человек, и вручил управлять буфетом и кухней в летнем саду. Очень хорошо поставил я ему это дело и к концу сезона очистил три тысячи.
Чудотворцем даже меня назвал.
– Ну, Яков Софроныч, – сказал, – в лепешку расшибусь, а добуду тебе прежнее положение в нашем ресторане! И гости часто про тебя спрашивают… Похлопочу у Штросса.
Очень был растроган. А время, конечно, стало поспокойней, и, конечно, они могли снизойти к моему положению, потому что я совсем был невредный человек насчет чего. Не почета мне какого нужно было – какой почет! – а хоть бы идти в одном направлении…
А тут опять у меня наступили тревоги, потому что Наташа родила девочку, и тот-то, ее-то, поставил неумолимое требование – направить младенца в воспитательный дом. Раньше все предупреждал, чтобы не допускала себя, а как будет если беременная, чтобы непременно выкинуть через операцию. А она от него скрывала до последней возможности. И ко мне она приходила и плакалась, потому что боялась операции, и я ей отнюдь не советовал.
– Неси свое бремя, Наташа! – говорил ей. – Это как смертоубийство!
И когда он угрозил силой ее заставить, тогда я сам пошел к нему для объяснения. Очень разгорячился:
– При чем тут вы? – упрек мне. – Сами вы разрешили вашей дочери жить со мной, ну и предоставьте мне распоряжаться в моих делах!
Как плюнул в меня.
– Если я этими делами буду заниматься – мне миллионы надо!..
– Я, – говорю, – вас не понимаю…
А Наташа мне из другой комнаты головой показывает – оставь. Но я не мог допустить ему нахальничать.
– Как так?
– А очень понятно. Дети от брака бывают, а вам, кажется, дочь выяснила, что наш брак еще в предположении…
Смело так в глаза мне смотрит и руками в карманах играет.
– Значит, – говорю, – обманули вы ее, господин хороший? Значит, выходите вы прохвост?
– Пожалуйста, без крепких слов! Никого я не обманывал, а наш брак пока невозможен. И прошу не мешаться в семейную жизнь!
Хлопнул дверью перед носом и в кабинет укрылся. А?! Семейная жизнь!.. Тогда я за ним.
– Я, – говорю, – завтра же в вашу контору явлюсь и вас аттестую со всех сторон!
– А-а!.. Так вы шантаж хочете устроить? Пожалуйста! Но только это для вас будет очень неудобно… Я-то останусь, потому что меня ценят, а для вашей дочери…
Но тут Наташа сзади ему рот зажала и плачет:
–