Наедине со временем. Аркадий Эйзлер
type="note">[39].
Но слухи о разногласиях Ленина с Троцким продолжали искусно раздуваться, муссироваться, и становилось все яснее, что дело идет о преднамеренной интриге, идущей из верхов партии. Горький в первом варианте очерка «В. И. Ленин» писал: «…Даже о тех, кто, по слухам, будто бы не пользовался его личными симпатиями, Ленин умел говорить, воздавая должное их энергии. Удивленный его лестной оценкой одного из таких товарищей, я заметил, что для многих эта оценка показалась бы неожиданной. „Да, да – я знаю! Там что-то врут о моих отношениях к нему. Врут много и, кажется, особенно много обо мне и Троцком“. Ударив рукой по столу, он сказал: „А вот указали бы другого человека, способного в год организовать почти образцовую армию, да еще завоевать уважение военных специалистов. У нас такой человек есть. У нас все есть! И чудеса будут!“»[40]
Этот текст сохранялся в многочисленных изданиях воспоминаний Горького о Ленине вплоть до 1931 г., когда в очередном издании очерка «В. И. Ленин» появился текст, обратный по смыслу. Вышеприведенный абзац был изъят и заменен новым со словами, приписываемыми Ленину о Троцком: «А все-таки не наш! С нами, а – не наш», в чем был заложен еще и другой смысл, о нерусском происхождении Троцкого.
С 1921 г. Сталин интригует и против Ленина, не боясь даже острых конфликтов. Сохранилась запись М.И. Ульяновой, анализирующая отношения между Лениным и Сталиным в последние годы жизни Ильича, отмечающая, что еще до лета 1922 г. слышала о недовольстве Сталиным со стороны Ленина. «Мне рассказывали, – писала Ульянова, – что, узнав о болезни Мартова, В.И. просил Сталина послать ему денег. „Чтобы я стал тратить деньги на врага рабочего дела! Ищите себе для этого другого секретаря “, – заявил ему Сталин. В.И. был очень расстроен этим, очень рассержен на Сталина»[41].
Ульянова писала, что у Ленина были и другие поводы для недовольства Сталиным, ссылаясь на рассказ старого большевика Шкловского о письме к нему Ленина, подтверждающем, «что под Ленина, так сказать, подкапываются. Кто и как – это остается тайной»[42].
В письме, написанном 04.06.1921 г. и впервые полностью опубликованном лишь в 1989 г., говорилось: «Вы вполне правы, что обвинять меня в „протекционизме“ в этом случае – верх дикости и гнусности. Повторяю, тут интрига сложная. Используют, что умерли Свердлов, Загорский и др. …Есть и предубеждение, и упорная оппозиция, и сугубое недоверие ко мне в этом вопросе. Это мне крайне больно. Но это – факт… Я видел еще такие примеры в нашей партии теперь. „Новые“ пришли, стариков не знают. Рекомендуешь – не доверяют. Повторяешь рекомендацию – усугубляется недоверие, рождается упорство. „А мы не хотим“!!!»[43]
Из письма ясно, что Ленину приходилось уже тогда сталкиваться с резким противодействием его предложениям и даже со «сложными интригами» против него, прежде всего в кадровых вопросах, находящихся в ведении Оргбюро ЦК, руководимого Сталиным, чему способствовали частые отключения Ленина по болезни
Комсомольская правда. 1990. 21 января.
Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 197.
Там же.
Там же. С. 201.