Наедине со временем. Аркадий Эйзлер
стрел и более современного оружия – арбалетов.
Чтобы прикоснуться к тем временам, листаю подшивку «Литературной газеты» за 1947 г. В глаза бросается рубрика под названием «Наши друзья». Мелькают созданные мастерами пера образы все тех же Мао Цзэдуна, Ходжи, Тито, Гомулки, Ракоши, полные романтизма революционной борьбы. Сколькими эпитетами порядочности и добродетели наделены эти руководители братских коммунистических и рабочих партий! И ничто не предвещало заката этих восходящих звезд – вождей коммунистического движения. Например, статья А. Манусевича восхваляет товарища Владислава, того самого В. Гомулку, признанного лидера польского народа, уложенного спустя некоторое время на нары по решению Сталина. А рядом статья о борце за мир М. Ракоши. Парадоксально, но и ему впоследствии, как и Сталину, будет вменен культ личности, и остаток своей жизни он проведет вдали от своей любимой Венгрии на полном обеспечении Кремля.
Большинство вождей постигла печальная участь: отторжение от власти с последующей ликвидацией как перерожденцев, осознавших, что дело приняло другой оборот, и пытавшихся перейти на сторону врага. Причем многие, будучи арестованными, давали на допросах ложные показания, спасая себя и свои семьи – во всяком случае, надеялись, что спасали. Фейхтвангер в своей книге «Москва 1937», подытоживая московские показательные судилища над ветеранами партии и как бы предупреждая о грядущих процессах над новыми вождями коммунистического движения, писал: «То, что обвиняемые признаются, объясняется очень просто. На предварительных следствиях они были настолько изобличены свидетельскими показаниями и документами, что отрицание было бы для них бесцельно». К счастью, Фейхтвангер не был участником этих предварительных следствий и не мог стать свидетелем процедур получения этих показаний. По наивности писатель задается вопросом: «Как они должны были себя вести, увидев перед собой весьма внушительный следственный материал, изобличающий их в содеянном? Они были обречены, независимо от того, признаются они или не признаются… Грубо говоря: если они не признаются – они обречены на смерть на все 100 %, если признаются – на 99… Из их заключительных слов видно, что такого рода соображения действительно имели место».
Как легко связывает история преступления в один узел, несмотря на временные интервалы, сопровождаемые иллюзиями взаимного доверия и братской взаимопомощи. Сколько многомиллионной, как всегда, безвозмездной помощи было предоставлено китайскому народу, выбравшему тем не менее свой особый путь. Формальной причиной для этого послужило издевательское поведение товарища Сталина к другому своему товарищу Мао, попридержанному посредством многодневного «ареста» в счастливом неведении в номере московской гостиницы. Согласно писаниям многочисленных исследователей, этого было достаточно, чтобы великий китайский кормчий затаил злобу и пошел своим путем, заставив усомниться в строфах Л. Ошанина, что «русский с китайцем – братья навек».