Я – Алла Пугачева. Отсутствует
расплакалась. “Аллочка, почему же ты не играешь с таким чувством, с каким поешь?”» Возможно, Алла уже тогда понимала, что ее призвание – пение, а не карьера пианистки. А на дирижерско-хоровом отделении голосу уделялось гораздо больше внимания.
Зыкина к тому времени уже была известной певицей, да и разница в возрасте у них была слишком большая, поэтому общались они мало. А вот с Шавриной и Шуфутинским они стали большими приятелями.
Шуфутинский вспоминал: «У Аллы была хорошая, стройная фигура, ножки такие девчачьи, лицо в веснушках и копна рыжих волос, чуть ли не до пояса. Одевалась она очень эффектно, и мальчишки вовсю за ней ухлестывали. Наша директриса Гедеванова слыла отпетой ретроградкой не только в музыке, но и в том, что касалось одежды учащихся: у кого из девчонок юбка чуть выше колена – могла не пустить на занятия или выгнать с урока, о джинсах вообще разговоров быть не могло. Пугачевой доставалось больше всех».
Алла за компанию с Шуфутинским прогуливала занятия, и они шли в кафе или в кино. А иногда вместе еще с несколькими приятелями спускались в подвал училища и устраивали там «концерт» – ребята играли, а Алла пела, причем в такой ультрасовременной, несоветской манере, что когда ее пение случайно услышал кто-то из руководства училища, ее чуть не отчислили.
Педагоги вспоминают ее по-разному. Игорь Иванович Тупиков, обучавший ее специальности хорового дирижера, говорил: «В ней тогда уже наблюдались задатки лидера. Она всегда организовывала все студенческие капустники.»
Сама она об этом вспоминала с юмором – как сбежала с занятий и случайно забрела в какой-то клуб, где шел конкурс – молодые исполнительницы в одинаковых красных сапогах одна за другой пели одну и ту же песню: «Когда на сцене появилась пятая исполнительница в таких же красных сапогах и запела ту же самую песню, стало невыносимо смешно, и я рассмеялась. Руководитель ансамбля закричал, почему в зале сидят посторонние. От этого стало еще смешнее, и вдруг неожиданно для самой себя я громко напела припев песни».
Ее вызвали на сцену, и она, не смущаясь, спела ту же песню – успела выучить ее, пока слушала других. А через несколько дней ее пригласили принять участие в гастролях эстрадной программы в двух отделениях «Пиф-паф, или Сатирические выстрелы по промахам».
Однако были две проблемы: во-первых, Алла еще училась, и нужно было, чтобы ее отпустили из училища, а во-вторых, надо было еще уговорить ее маму. С первой проблемой справились легко – Алла попросила академический отпуск по состоянию здоровья. А вот маму уговорить было куда сложнее, та с презрением относилась к эстраде и была резко против участия дочери в такой «ерунде». Убедили ее только старые друзья – артисты оперетты, которые поручились за устроителей гастролей