Надо только выучиться ждать. Лариса Агафонова
операции. Она как будто спешила наверстать упущенное, отдать старшей дочке хоть толику тепла и любви. А Нина… Нина купалась в маминой заботе, как ребёнок в ванночке, подставляя то один, то второй бочок под ласковые материнские руки.
– Ты, доченька, на моём опыте учись, не совершай моих ошибок, они очень больно бьют потом, бумерангом возвращаются, когда не ждёшь совсем. Мужчин выбирай осторожно, а не иди за первым встречным, в моём случае – обязательно богатым.
– Мам, да какие мужики? Ты меня с собой не сравнивай. Ты ж у нас красавица, а я – так, замарашка.
– Не добивай меня, девочка. Не повторяй мои слова глупые и обидные. Ты симпатичная… – начала Алёна, но Нина перебила мать:
– Мам, не надо. Я всё про себя знаю. При хорошем макияже я становлюсь хотя бы не страшной, а уж до симпатичной мне не дорасти.
– Неправда, Нина, – остановила её Алёна, – мне со стороны виднее. Ты сейчас расцвела, похорошела. Причёску подобрала верно. И глазки светятся. Так что перестань на себя наговаривать. Верь в себя, доченька, и все остальные поверят. А главное – не ищи в жизни кого-то, кто тебя золотом осыплет, а ищи того, кто тепло даст и заботу. Я вот дура была, доила мужиков, и казалось, что это и есть счастье: побрякушки, брюлики, шубы и Эмираты всякие. Были в моей жизни подарки дорогие. Был один кадр, так он сюрпризы любил: утром то и дело на тумбочке коробочки оставлял – по поводу и без. Открою, а там то колечко, то подвеска и иногда и комплект. Вон они все в шкатулке валяются, приданое твоё. Часть я продала, когда без денег сидела, остальное тебе достанется.
– Мам, да зачем они мне, я серебро больше люблю.
– Пусть лежат, есть не просят. Это живые деньги, в любой момент продашь. Так вот, толстосум этот любил, чтобы я от радости скакала при виде побрякушек да благодарила его, расцеловывала, в пояс кланяясь. Я и радовалась первое время, а потом приелось мне. Что я, новогодняя ёлка, обвешиваться с ног до головы? Сказала ему, что не могу я больше радость изображать, он и бросил меня: ему обожание нужно было, а не равнодушие.
Ещё один на курорты меня таскал. Обаятельный был негодяй, девки к его ногам штабелями падали. Любил показаться с красивой любовницей на людях. Жена, как я потом узнала, дома сидела, детей воспитывала, а он развлекался. Яхты, тусовки, алкоголь… Пару лет мы с ним так куролесили, и я для него старая стала, бросил, причём прямо в Турции променял на новую игрушку, которую там же и подцепил. Купил мне билет на дешёвый чартер и пинка под зад дал. Братец твой – его сын. Красивый получился и такой же циничный по отношению к женщинам, – грустно усмехнулась Алёна. – Он сына не признал, даже слушать меня не стал, сказал, что дети у него только от законной жены, а остальные «щенки» не его проблема и забота. Так вот и жила, прыгала, как стрекоза, о зиме не думала. Тепла мужского ни разу не нашла, шишек набила, а ума, как говорит твоя бабка, так и не нажила.
– Мам, а про отца моего… Про него расскажешь? – решилась Нина задать мучивший её вопрос.
– Расскажу, – помолчав, ответила Алёна, – только не сейчас. Наберусь