От сессии до сессии… или Из жизни советских студентов. Андрей Женин
сроки и немедленно сообщала суженому о счастливом событии, ожидая безмерной радости, цветов, обручального кольца и салатика на свадьбе. Однако подобный поворот обычно совершенно не входил в планы товарища Сидорова, зачастую уже пускавшего слюни, глядя на следующую возможную сексуальную партнёршу. Будущий отец начинал бессвязно бормотать что-то о тяжёлом материальном положении, нерешённом квартирном вопросе, больной маме. То краснея, то бледнея, он всячески обосновывал абсолютную невозможность жениться именно сейчас («вот если бы завтра – тогда конечно, и с удовольствием, а так…») и плавно подводил более ненужную постельную подружку к необходимости прерывания беременности.
Да только не на ту напал! Если осрамившийся партиец продолжал упорствовать, обиженная женщина писала заявление в партком. В нём она подробно излагала, как товарищ Сидоров её, невинную девушку, длительно и упорно склонял к сожительству, обещал райские кущи и золотые горы, а теперь, когда она в минуту слабости поддалась его демоническим чарам и зачала будущего достойного члена советского общества, предлагает ей совершить страшный грех и лишить ребёнка жизни.
И начинала работать отлаженная партийная машина! Несчастного коммуниста вызывали на партком. Его вялые оправдания никого не интересовали, поскольку решение было известно заранее. Перед подсудимым вставала дилемма: либо остаться с партией и немедленно связать себя брачными узами с несчастной беременной, либо расстаться с обеими, получив взамен «волчий билет» на всю оставшуюся жизнь. Наиболее упёртые или те, кому и так ничего хорошего не светило, выбирали второе, оставшиеся девяносто процентов – первое. Их по-отечески журили, хлопали по плечу и, предвкушая возможность выпить на халяву, ждали торжественного момента «добровольного» создания новой ячейки советского общества.
А дальше приходил черёд семейной жизни. Товарищ Сидоров продолжал пускать слюни при виде посторонних представительниц прекрасного пола, и ему периодически даже удавалось затащить кого-нибудь в постель. Иногда об этом узнавала или, ещё хуже, горе-прелюбодея заставала на месте преступления законная жена, и тогда Сидоров выглядел, как побитая собака, оправдывался и торжественно обещал, что «это в последний раз». Супруга ругалась, била его по лысеющей голове посторонними предметами и угрожала парткомом. Однако никуда уже не шла, так как не хотела нанести вред материальному состоянию семьи. Могли ведь понизить мужа в должности или лишить премии! Вот так они и жили в счастливом браке долгие годы и умирали в один день. Последнее, правда, случалось не всегда…
Так попал в плен брачных уз и Валерьян Савельич. Молодой хирург и коммунист распределился в Гореловскую больницу с дальним прицелом – ему прочили в некотором отдалённом будущем должность главного врача, благо прежний был весьма стар и уже узнавал с трудом даже своих близких, что уж говорить о коллегах по работе или тем более пациентах. Уволить его не могли, поскольку он был однополчанином второго секретаря N-ского обкома КПСС, а потому терпеливо ждали его славной кончины.
Валерьян Савельич отличался