Главный врач. Нина (Лето) Романова
или на внеочередной консультации, причём в нерабочее время.
Лужина рассмеялась и поднялась со скамейки.
– Подождите, я за вином сбегаю – разговор требует.
– Давай! – согласилась Поля. – И пожевать захвати!
Александра побежала по направлению к основной компании. Все толпились вокруг стола, выпивали, закусывали, шумели.
– Вы чего там уединились? – спросил Сашу Антонов. – Мужикам кости моете?
– Да, как обычно, – ответила она, – встретились подруги, чтоб поплакаться друг другу, и прохохотали всю ночь.
Антонов улыбнулся. Лужина, cхватив нераспечатанную бутылку вина и тарелку с овощами, собралась возвращаться обратно.
– А открывать чем – зубами будете? – крикнул вслед Юра.
Шура затормозила и протянула ему бутылку.
– Точно! Какой ты, Юрка, умный! Просто идеальный! Может, мне тебя с Нинкой познакомить? Ей в мужиках катастрофически не хватает интеллекта.
Они рассмеялись.
– Мы с ней как брат с сестрой, грех это, – ответил Антонов и протянул распечатанное вино Саше. – У вас кто сегодня за рулём?
– Димка Летний, – бросила Шура на ходу, направляясь к подругам. – Еак что насчёт допущенных к встрече? – спросила она, подходя к скамейке и протягивая подругам тарелку с закуской.
– А стаканы? – поинтересовалась Поля.
– Ну ёклмн! – воскликнула Шура. – Придётся пить из горлышка, я обратно не побегу.
– Нормально! За нас, красивых! – провозгласила Нина и, просалютовав бутылкой, сделала глоток.
– Давай, – согласно кивнула Саша и последовала её примеру.
– Ну, я так с вами совсем скачусь, – грустно прокомментировала Поля, но от вина не отказалась.
– Один был ветеринар, – продолжила Нина, жуя огурец.
– О! Почти коллега! – обрадовалась Лужина, снова прикладываясь к бутылке, которую держала в руках.
– В том-то и беда! В своё время он завалил вступительные в медицинский и пошёл в ветеринарный. Он постоянно доказывал мне, что ветеринар не хуже врача!
– А ты что, не согласна? – удивилась Шура, снова отпивая из горлышка.
Лето отобрала у подруги бутылку и отдала её Полине.
– Не давай Лужиной, а то скоро ничего не останется, – сказала она.
Полина кивнула, сделала глоток и заткнула горлышко пробкой.
– Я-то согласна, – продолжила узистка, – но там такое чувство собственной неполноценности, что победить его невозможно. Я пыталась от всей души заверить его, что лечить собак ничем не хуже, а во многих отношениях даже лучше, чем людей, но он продолжал оправдываться, словно я над ним насмехаюсь.
– А ты – ни-ни? – уточнила Шура.
– Ни-ни! – утвердительно кивнула Нина.
– То есть тоже к телу допущен не был?
– Я через час устала от него до тошноты. Вспоминала тебя, какая у тебя работа тяжёлая – выслушивать таких вот депрессивных, убеждать, что у них всё хорошо, что единственная проблема – полюбить себя и свою жизнь такой, какая она есть.
– Да,