Зеркало судьбы. Татьяна Никифорова
этого он решил жениться на Тее. Женившись, Макус беспроблемно вложил бы зеркальце вечной молодости в медальон и обрёл бессмертие и власть над всем живым. Но Тея стала моей женой, и Макус из мести захотел сделать её и нашу дочь, которая вскоре должна была родиться, своими служанками.
– Какое низкое коварство! – возмутился Огней. – От Макуса можно было ждать любую гадость, но заставить прислуживать себе дочь Исея и Морлины и их внучку – это слишком!
Среди слушателей пронёсся ропот возмущения.
Зменей выждал немного и продолжил:
– Макус сказал, что отберёт у разбойника медальон, но я успел наложить на медальон заклятие, и он потерял свою силу. Но див тогда этого не знал.
– Жаль, что медальон не имеет больше магическую силу! – разочарованно произнесла Ниса.
Зменей посмотрел на неё и пояснил:
– Ни один маг не может навсегда лишить реликтовый медальон магической силы. Он лишь на время стал обычной вещицей. По истечении пятнадцати лет медальон снова должен был приобрести силу через невинно пострадавшего младенца мужского пола, который носил бы его, не снимая, пятнадцать лет. Позже с помощью магии я узнал, что когда див похитил Тею, в Логопуше родился мальчик, и в стране, где он родился, действует странный, изданный несколько веков назад первым её правителем закон. Никому не пришло в голову отменить нелепый закон, и он неукоснительно соблюдается жителями до сих пор.
– А что это за закон? – спросила Тея.
– Закон запрещает всем, кроме родителей младенца, видеть новорождённого в течение первых семи дней его жизни. Любого, кто нарушит запрет, ждало изгнание из страны, кем бы он ни был – нищим или царедворцем. Но я знал ещё об одном суровом законе, изданном царствующей династией, по которому семью того, кто отказывал в приюте особе царского рода, ждала смертная казнь. Я воспользовался упомянутыми законами в своих целях и с помощью магии сломал в день рождения Элса около дома его отца колесо кареты, в которой царица возвращалась домой. О том, что случилось дальше, расскажет твой отец, а я отдохну, – сказал Зменей и посмотрел на взиравшего на него с суеверным страхом Гонтаря.
Элс с удивлением перевёл взгляд на отца, но промолчал.
Гонтарь повёл свою часть рассказа:
– Я хорошо помню день, принесший в наш дом беду. Жена не придумала ничего лучшего, как спрятать тебя, сын, в винный кувшин, и царица по незнанию увезла кувшин во дворец. Не стану описывать, что испытали мы, обнаружив твою пропажу, – любому понятно, что значит в одночасье потерять ребёнка. Ликея пошла просить царицу отдать тебя, но вернулась с полпути и сказала, что «если богу угодно, пусть всё остается, как есть». И что царица, может, будет милостива, обнаружив тебя в винном кувшине, и найдёт способ сохранить тебе жизнь.
Голос Гонтаря задрожал, и он провёл рукой по глазам.
– Простите. Мне тяжело вспоминать о том времени, – хрипло сказал он и закашлялся.
Все терпеливо ждали, когда он справится с волнением, и не торопили с рассказом. Каждый внутри себя