Допустимый ущерб. Чингиз Абдуллаев
мы пока не знаем. Ты хочешь чай или кофе?
– Нет, спасибо, – вежливо поблагодарил гость. – Мне ничего не нужно. Я еще подумаю над твоим… вашим предложением. Но учти, что если я почувствую хотя бы малейший обман, то ни о каком сотрудничестве больше не может быть и речи.
– Согласен, – сразу ответил генерал. – Пусть это тебя не беспокоит. Может, ты все-таки выпьешь чаю?
– Поздно уже, – ответил хаджи Рахман. – Мне нужно будет совершить утренний намаз. Мы оба должны подумать над твоим предложением. Я понимаю, что не имею права никому говорить и ни с кем советоваться, но сегодня на утренней заре буду молиться и просить Аллаха разрешить мне подобное паломничество.
После отъезда гостя генерал вышел из дома и сел в другой внедорожник, который ждал его в глубине двора. За окнами было еще совсем темно, когда он подъехал к зданию республиканского ФСБ и прошел в кабинет начальника управления. Именно отсюда он позвонил по закрытой связи в Москву, чтобы переговорить с человеком, который тоже не спал в эту ночь.
– Все нормально, – доложил генерал своему московскому собеседнику. – Он согласился.
– Вы объяснили ему сложность ситуации? – последовал уточняющий вопрос.
– Он достаточно разумный человек, чтобы все понимать правильно, – сообщил Гасым.
– Это под вашу ответственность, – строго напомнил человек из Москвы. – Операция более чем сложная. Я не думал, что он согласится.
– А я был уверен в нем. Я знаю его с детства. Он искренне верит в Бога, а такие люди не могут оставаться безучастными к массовому убийству.
– Мне бы вашу уверенность. Посмотрим. И все-таки не забывайте о своей личной ответственности.
– Разумеется. Я помню. Но наши аналитики просчитали все возможности и решили, что это оптимальный вариант.
Больше не было произнесено ни слова. Собеседники понимали, что даже по закрытой и шифрованной линии связи лучше не называть никаких имен и не говорить ничего, что может указать на возможный источник информации.
Глава 2
Кафаров говорил о сложности операции, а я думала о предстоящем визите в Мекку. Никогда не предполагала, что смогу оказаться в числе избранных и совершить хадж. Все-таки родители у меня азербайджанцы, мусульмане. В начале прошлого века мой дед даже сумел совершить паломничество в Мешхед и Исфахан.
В нашей республике большинство мусульман – шииты. Они чаще всего отправлялись именно в Мешхед и получали почетный титул «мешади». В этом святом городе был похоронен восьмой имам Реза.
Затем благочестивому мусульманину следовало отправиться в Кербелу, где находились мечети имама Али и его сына Хусейна. Зять и внук Пророка приняли мученическую смерть и были погребены в этих мечетях.
Культ имама Али и его сына Хусейна был особо почитаем у шиитов. Они считали их подлинными праведниками, которые имели право претендовать на лидерство по своему происхождению. Человек,