Странный приятель. Егор Чекрыгин
самых цветов.
Увы, но пока Даангая преследовала неудача. В битву всадников не пустили, а во время преследования его капральству выпало двигаться на самом краю левого фланга, так что никого из тооредаанцев он так и не встретил, а значит, не смог опробовать в реальном деле ни остроту своей пики, ни меткость дорогих пистолетов. Одна лишь голая засушливая каменистая пустыня, и ничего вокруг. Тоска.
С первыми лучами солнца он отдал приказ возвращаться назад – пора было принести добытые сведения в штаб.
И тут внезапно… Удача! Несколько, не больше десятка солдат, в уродливых зелено-желтых мундирах. Идут, еле переставляя ноги. Почти у всех головы, бока или руки перевязаны бинтами. А одного, голого по пояс, с замотанным животом, так почти что тащат под руки.
Второй лейтенант оу Даангай не стал долго раздумывать и, отдав приказ, первым поскакал навстречу группке, выглядевшей посреди этой раскаленной сковородки Зарданского плоскогорья столь желанной и беспомощной добычей.
Увы. Оказалось, что добыча умеет огрызаться. При виде несущихся на них всадников они образовали некое подобие строя. А брошенный на землю вояка с ранением в живот начал спешно долбить кресалом по огниву, поджигать фитили и раздавать их своим товарищам.
Они успели, и буквально с десяти или чуть больше шагов в Даангая и его отряд пальнуло восемь мушкетов. Юный баловень судьбы почувствовал, как в его плечо ударило что-то очень тяжелое и горячее. Ударило с такой силой, что буквально вынесло из седла.
Верблюды не кони. Они не пойдут на стену штыков в самоубийственную атаку. Впрочем, егеря обычно так и не атакуют, особенно противника, который может огрызнуться.
Из двенадцати всадников после мушкетного залпа в седлах усидело лишь семеро. Но и этого вполне хватило, чтобы, отъехав на пару десятков шагов, почти в упор расстрелять спешно перезаряжающих свои мушкеты тооредаанцев.
Затем поспешно подъехавший капрал, молясь богам, чтобы лейтенант-хозяин остался жив (печально лишиться такого нанимателя), соскочил с верблюда, не дожидаясь, пока тот опустится на колени, и осмотрел раненого.
– Ну слава богам… – прошептал он, когда хозяин очнулся. А потом уже сказал намного громче: – Как вы себя чувствуете, лейтенант оу Даангай?
– Дико болит плечо, – пожаловался тот. – И, кажется, упав, я отбил себе задницу. Что там было дальше-то?
– Мы их перестреляли, хозяин. Так что поздравляю вас с первой победой! Вам повезло: пуля прошла насквозь, не задев кость. Я залил рану лечебным декоктом, смазал заживляющими мазями и забинтовал. Так что, коли будет на то воля богов, через месяц уже и забудете про это. Но все же лучше бы поскорее показаться лекарю, вероятно, он сможет сделать больше.
«А заодно, если ты, дурак, помрешь, – подумал капрал, – вина за это будет лежать уже на лекаре».
– Что они там разорались? – удивленно спросил лейтенант оу Даангай, услышав непонятный галдеж со стороны своего воинства,