Безобидное хобби. Татьяна Андрианова
к зверю.
Все-таки он был всего лишь в одном прыжке от такого хрупкого девичьего тела, а мужчина прикован к стене, значит, ничего со мной не сделает.
– Разозлишь зверя, – терпеливо пояснил тот, словно мы находились не в непонятной комнате, сильно смахивающей на тюремную камеру, а на светском рауте, где он спокойно пытается объяснить дебютантке разницу между новомодным писателем и тем, чьи пьесы уже вряд ли поставят на подмостках.
– То есть сейчас он спокоен? – недоверчиво поинтересовалась я, практически не дыша.
Но без воздуха организм жить не привык, и вдох с выдохом пришлось-таки сделать.
– Не совсем. Но он сильный и борется с волчьей сутью. Он оборотень, а волколаку надо питаться. Если ты нападешь, инстинкты зверя возьмут верх над человеком, тогда никто не сможет гарантировать твою безопасность.
– Как будто сейчас это кто-то может сделать, – саркастически хмыкнула я, облизывая моментально пересохшие губы. Но кинжал все же опустила, хотя и не убрала совсем, что в сложившихся обстоятельствах было невероятной уступкой.
Но, видимо, оборотень оценил широту жеста, потому как прекратил надвигаться на меня и уселся на пол, откинув лохматый хвост и вывалив розовый язык, как самая обычная дворняга. Светло-карие, оттенка гречишного меда глаза смотрели пристально и неотрывно. Интересно, сколько человеческого осталось в глубине этого зверя? И хочу ли я это знать? Наверное, нет. И так слишком много поводов для паники.
– Почему ты не сбежала? – поинтересовался прикованный, и в его голосе послышался упрек.
– Хороший вопрос, – нервно хихикнула я, все так же не спуская напряженного взгляда со зверя. – Потому что дверь заперта, умник.
– Но ты же вошла сюда.
– Точно. Ты, смею заметить, тоже. И как? Это тебя радует?
– Да что-то не очень, – неожиданно рассмеялся он. – Похоже, в эту камеру легко войти, а вот с выходом проблемы. Может, освободишь меня?
– Как? Ты же прикован. Вон какие толстые цепи. Здесь без кузнеца не обойтись.
– Он не нужен. Если убрать вон те колышки из петель, обручи разомкнутся. Тогда я смогу помочь с оборотнем.
Я посмотрела на него, оторвав взгляд от волколака. Поступок, скажем без ложной скромности с моей стороны, весьма смелый. Но если я решусь отпустить на свободу того, кто запросто сидит в одной камере с оборотнем, не будет ли это глупостью? Я этого мужика в первый раз вижу. Впрочем, волка тоже. Почем мне знать, может, они работают в паре – заманивают доверчивых девушек ради выкупа? Хотя с меня особо брать нечего. Только тапочки и драный, испачканный вампирской кровью халат. И те мне не принадлежат.
Какой-то звук безжалостно выдернул меня из размышлений. Вдоль правой стены осторожно кралась крыса, голый хвост волочился за ней по каменному полу, заставив внутренний голос взвизгнуть от омерзения. Еще одна появилась из норы в дальней стене. Слышала, что в некоторых камерах так много голохвостой братии, что коты