Сказки врут!. Ирина Шевченко
последовал пинок, и, перестав корчить из себя героиню, я завизжала что было мочи.
Сразу же вслед за этим раздались выстрелы. Один, второй, третий…
Бабка в цветастом платке и молодой прыщавый парень, за ноги тащившие меня к воротам, остановились и обернулись на звук. Значит, не все чувства у них отключены.
– Хватит игр, – громко произнес Сокол.
Повернув голову, я увидела его, стоящего посреди застывших селян с пистолетом в поднятой руке.
– Правильно, – поддержал Серый, – вали их.
– Вали их, – насмешливо повторил возвышающийся надо мной усатый мужчина в тельняшке. Снизу мне плохо было видно его лицо, но поклясться могла бы, что, за исключением оживших глаз и шевелящихся губ, оно являло собой застывшую маску. – Давай, перестреляй тут всех.
– Зачем всех? – Темный направил оружие на Сергея. – Одного хватит.
На шутку это не походило.
– Блефуешь, – сказал усатый.
Колдун покачал головой:
– Ни капли. Отпусти девушку.
– Ведьму, – устами зомби уточнил управлявший им невидимка.
– Ведьму, – согласился Сокол. – Или я стреляю.
– Блефуешь, – прозвучало снова.
Я и моргнуть не успела, как темный нажал на курок. Грянул выстрел, и Сережка, тихо вскрикнув, схватился за плечо.
– Продолжать? – Голос колдуна сочился желчью.
Мои освобожденные ноги упали на землю, но я была слишком ошеломлена случившимся, чтобы сообразить, что теперь делать. Он стрелял в Серого! Зачем?!
– Вставай, – велел мне Сокол. – Сюда.
Он пистолетом указал мне место рядом с Сережкой. Вспомнилась наша первая встреча в парке…
– А теперь пусть люди уходят.
– Нет. – Кукловод переключился на полную женщину в желтом сарафане. – Иначе в чем смысл?
– Ты уже понял, что я не шучу. – Колдун снова держал Серого под прицелом. – Если нас не выпустят, я его убью.
– Если ты его убьешь, вас точно не выпустят. – На симпатичном веснушчатом лице злобная ухмылка смотрелась особенно пугающе.
– В сарай! – Темный махнул нам с Сережкой в сторону выбитой двери. – Быстро!
Внимательно вгляделся в глаза женщины, как будто мог рассмотреть того, кто говорил через нее.
– Убери людей и дай нам уйти. Я подожду. А когда надоест ждать, пристрелю его.
После яркого солнечного света в сарае было темно. Но потом глаза привыкли, и двух маленьких грязных окошек и дверного проема оказалось достаточно, чтобы все здесь рассмотреть. Старый кухонный шкаф, ящики, чудом не сгнившие картонные коробки. Между шкафом и коробками сидел на земляном полу Фирсов: обхватил руками голову и несильно раскачивался вперед-назад, что-то невнятно мыча. Жалко его. Жил себе, никому не мешал…
Сережка, по-детски обиженный, замер посреди захламленного помещения, зажимая ладонью рану.
– Давай гляну? – предложила я робко.
Хотя что толку?