Дважды невезучие. Татьяна Устименко
синевы лицо девчушки, ее закрытые глаза, тонкие пересохшие губы и неестественно спокойную позу сломанной, выкинутой на помойку игрушки. Внезапно девочка распахнула ресницы и уставилась на меня огромными черными глазищами без зрачков…
– Гоблины треклятые! – шокированно выдохнула я, отшатываясь назад, запинаясь за камушек и плашмя валясь в лютики. – Так ты живая!..
Девочка неловко поднялась на ноги, поражая меня противоестественной неуклюжестью движений и общей разболтанностью всего тела. Малышка прихрамывая подковыляла ко мне, наклонилась и долго рассматривала мое лицо своими неподвижными глазами. Я с трудом вернула на место свою чуть не отпавшую нижнюю челюсть и робко взирала на оскаленные зубы куклы, выглядевшие подозрительно натуральными. Меня не отпускало странное ощущение, будто ужасная кукла все видит и понимает, только и поджидая подходящего момента, чтобы вцепиться мне в горло…
– Тетя, – вдруг хрипло прошептала девочка, прерывая затянувшуюся паузу, – отведи меня домой, я заблудилась! – И ее костлявая, холодная как лед ладошка настырно уцепилась за рукав моей куртки…
Дальше я шла очень медленно, потому что по непонятной мне причине девочка абсолютно не умела передвигаться нормально, как все обычные люди. Вместо этого она ковыляла, шаталась – невероятно выворачивая суставы в совершенно не предназначенные для того стороны, и умудрялась одновременно хромать на обе ноги. Сначала я хотела взять калечную малышку на руки, но меня остановил жуткий холод, исходящий от ее тщедушного тельца и внушивший мне какой-то мистический трепет. При этом девочка производила впечатление вполне адекватной личности – охотно поддерживала беседу и бойко вертела головой, обозревая окрестности.
– А далеко ли отсюда находится твой дом? – заинтересованно выспрашивала я, ибо внешний облик малышки выдавал в ней обычную деревенскую жительницу, а значит, она вполне способна привести меня туда, где можно разжиться молоком и хлебом. В кармане моей куртки побрякивало несколько серебряных монет, достаточная сумма для покупки провианта.
– Недалеко, – обрадовала меня девчушка, – кажется, вон за тем пригорком… – Похожий на косточку пальчик указал нужное направление. – Вроде бы там…
– А как тебя зовут? – не прекращала расспросы я, немного сбитая с толку ее неуверенностью.
Малышка ненадолго задумалась.
– Не помню, – спокойно выдала она. – А зачем мне имя?
– Ну как… – оторопела я. – Чтобы откликаться на чей-нибудь зов, например…
– Зов я и так услышу, – без малейших эмоций в голосе сообщила девчушка. – Как только подойду близко к дому.
– Зов мамы и папы? – уточнила я, безмерно заинтригованная нашей странной беседой.
– Сестер и братьев, – отрицательно мотнула головой малышка. – Дома мы все сестры и братья, поэтому имена нам не нужны. – Она довольно хмыкнула,