Биографический метод в социологии. Елена Рождественская
с помощью нарративных операций. В этой связи возникает вопрос о логическом различении уровней переработки повествовательного материала, занимавший умы русских формалистов (В. Шкловский, Л. Выготский, М. Петровский) с их дихотомией «фабула – сюжет» и представителей французского структурализма (Р. Барт, Ж. Женетт) с их различением истории и дискурса. Мы воспользуемся четырехуровневой моделью В. Шмида [Шмид, 2003, c. 158–159] как примиряющей двухвалентные значения фабулы – сюжета и истории – дискурса. Кроме того, она перекликается с усилиями социально ориентированных нарративистов, имена которых более знакомы сторонникам качественного подхода (а именно W. Labow, J. Waletzky, F. Schuetze, W. Fischer-Rosenthal и др.).
Введем основные понятия, используемые в этой модели, разворачивающейся от события к истории, далее к наррации и презентации наррации.
Событие — аморфная совокупность ситуаций, персонажей и действий, подлежащая бесконечному пространственному расширению, неограниченному временнóму отслеживанию в прошлое, членению внутрь и безграничной конкретизации.
История – результат смыслопорождающего отбора ситуаций, персонажей, их действий из множества элементов и качеств событий. Их отбор в конкретизированном виде приобретает вид естественного порядка (хронологического, например) в результате диспозиции[10].
Наррация – результат композиции, реорганизующей элементы событий в искусственном порядке. В способы композиции входят: 1) линеаризация одновременно совершающихся в истории событий, 2) перестановка элементов истории.
Презентация наррации – собственно доступный эмпирической фиксации нарративный текст, переданный приемами языка (через вербализацию)[11].
Экскурс в нарратологические модели порождения имеет двоякую цель. С одной стороны, извлечь выгоду из междисциплинарного подхода, подразумевающего ознакомление с аналогичными темами сопредельных дисциплин. С другой стороны, произвести размежевание с микроисторией, построенной на иллюстративном материале повседневности. Мы концентрируемся на нелитературных текстах – рассказах людей о себе, о своих событиях и пережитых опытах. Такие истории жизни, в центре которых сам рассказчик является действующим переживающим субъектом, представляют собой автобиографии и соответствующее исследовательское поле биографического (автобиографического) анализа в социологии. Исследователь автобиографических текстов «встречает» повествование «с конца», в отличие от литератора, соответственно его задача – реконструкция тех нарративных приемов, с помощью которых рассказчик придает форму прожитой и переживаемой им событийности. Более того, придается форма и его меняющейся с течением времени, т. е. со сменой социальных опытов, идентичности. Если пойти дальше, рассказывая свою жизнь, рассказчик создает (или соучаствует в создании) форму, посредством которой распознает
Диспозиция как установка отбора может пониматься и в узком смысле пресуппозиции. Как пишет М. Макаров, «для успеха коммуникации необходим общий фонд знаний и верований, иначе говоря, у коммуникантов в феноменологическом поле должен присутствовать общий набор контекстуальных пропозиций – общий пресуппозиционный фон, без которого совместная деятельность порождения и понимания дискурса затруднена или невозможна» [Макаров, 1998, c. 107].
Первым двум уровням – события и история – соответствуют фабула и