Княжна-цыганка. Анастасия Туманова
никогда не принял бы такой жертвы!
– Знаю! Я должна была ехать тайно! И оставаться с ним до конца, а я…
– А у тебя, слава богу, хватило ума подумать о родителях! И уж поверь, женщине не место на войне! Много радости было бы Зурико трястись там за тебя! А если б тебя убили вперед него?! Или не убили, а сделали еще хуже?.. Что бы с ним стало после этого, ты не думала?! Хватит, хватит, Дина! Ничего исправить уже нельзя! Не мы вольны в жизни и смерти, это бог…
– Бог совсем о нас забыл, – горько сказала Дина.
Послышался шорох одежды: она села, обхватила руками колени. В прореху шатра неожиданно заглянула луна, и Мери увидела проявившийся в голубоватом луче профиль подруги с мокрой дорожкой слез на щеке. Потянувшись, Мери вытерла ее.
– Не плачь. Тете Даше теперь лучше, чем нам здесь. Она там вместе с дядей Яковом… и им хорошо. И моя мама тоже рядом с отцом. И Зурико там, с ними. Они ждут нас… и мы придем к ним в свое время… но не раньше. Не раньше! Ты понимаешь меня?
Дина молча кивнула и закрыла лицо руками. А Мери снова подумала о том, что, выходит, Дарья Ильинишна знала обо всем. Знали и тетя Настя, и дед Илья. Горячая волна радости подступила к сердцу, мешая вздохнуть. Значит, самые близкие не думают плохо о Сеньке… Боже, какое счастье! Как правильно, как верно поступила Дина!
– Ты умница… – прошептала Мери, обнимая подругу. – Не мучайся, потому что ты все правильно сделала. Цыгане пусть думают что хотят, но твоя мать… и дед с бабкой… они должны были знать. А Сенька?.. Ты ему-то сказала?
– Да.
– И что он?..
– Сказал, что глупая… – Дина, слабо улыбнувшись, повернулась к Мери. – Слушай, я ведь Сеньку всю жизнь знала, с детства, а мне и в голову не приходило, что он – такой…
– Ты… уже полюбила его? – осторожно спросила Мери. Сердце, похолодев, вдруг остановилось на миг.
– Кого – Сеньку?.. – озадаченно переспросила Дина. И тут же взвилась: – Да какая ты, бог мой, ду-у-ура!!! Тьфу! Совсем рехнулась! Да он же мне брат! А ты что подумала? Ты что, несчастная, подумала?! Что ты себе в голову взяла?! Я – и Сенька?! Да пусть наши что угодно думают, но ты-то лучше других все знаешь! И кого он любит, знаешь! Да чтобы я… своему же брату… И сестре… Ты же мне сестра, курица проклятая, я для тебя сердце из груди ножом вырежу, и чтобы я… Все, пошла отсюда прочь, видеть тебя, бессовестная, не могу! Сумасшедшая, нашла о чем спрашивать…
– Диночка, прости-и-и!!! – заголосила Мери, обнимая ее. И через минуту обе ревели в объятиях друг дружки, захлебываясь и причитая наперебой по-цыгански, по-русски и по-грузински. И остановил их только задумчивый голос Семена снаружи:
– Чяялэ, мне канавку выкопать или как? Весь шатер зальет ведь к утру…
– Пошел вон! – дружно завопили подруги. И заснули в обнимку на старой перине, прямо под лунным лучом, сеющим сквозь прореху серебристый свет.
А наутро табор тронулся в путь – привычной дорогой через степи на Ростов. Дорога оказалась спокойной, уже не слышалось ни