Гарем Ивана Грозного. Елена Арсеньева
рамою малого окошечка, кое выходило во внутренний дворик и было сделано нарочно для проветривания. На прочих-то окнах переплеты были свинцовые, литые, никогда не отворяемые! Кликали кого-нибудь из мужской прислуги, однако никто почему-то не отозвался.
Линзей, с тревогой вглядывавшийся в бледное, покрытое потом лицо Анастасии Романовны, пошел помогать женщинам. Ему удалось приподнять раму – и тут взгляд его упал на нечто происходившее за окном. Лекарь так и замер, низко склонившись к окну и вцепившись в створку.
– Чего стал, чудо заморское? – проворчала старшая боярыня Анна Петровна Воротынская, подходя к лекарю и нетерпеливо дергая его за рукав.
В следующее мгновение она испустила сдавленный крик и повалилась на пол, обморочно закатив глаза.
Прочие женщины кинулись к окну – и тут же их словно ветром по углам разнесло. Кто кричал, кто визжал, кто сидел молчком, но все норовили как можно крепче зажать руками глаза. А из открытого окна неслись крики и рычание.
Анастасия, с трудом владея онемевшим телом, поднялась и сделала несколько шагов. Линзей попытался заслонить окно, однако Анастасия слабой рукой отстранила его и высунулась наружу. Приоткрыла рот, чтобы глотнуть свежего, прохладного воздуха, – да так и подавилась им.
Внизу, прямо под ее окнами, была огороженная площадка, усыпанная золотистым, чистым песком. Анастасия хотела, чтобы сюда навезли земли и насажали цветов, однако царь почему-то противился. Площадку посыпали отборным песком и тщательно мели, однако сюда никто, кроме подметальщиков, не заходил. Постепенно Анастасия привыкла к ее пустоте и не обращала на нее никакого внимания. Однако сейчас площадка не пустовала. К ограде прилипли любопытные, а по песку метался человек – весь ободранный, в окровавленной одежде, – пытаясь увернуться от двух огромных бурых медведей, которые ходили за ним, неторопливо, но проворно цапая лапой жертву, стоило ей приблизиться к ограде, и забрасывая ее снова на середину площадки. Человек еле волочил ноги, одна рука его, видимо, перебитая, висела как плеть, одежда болталась клочьями, открывая раны на теле.
Откуда-то сбоку послышался свист, и один из медведей, словно подстегнутый, вдруг поднялся на задние лапы и передней, когтистой, с силой сгреб с головы жертвы всю кожу вместе с волосами. За мгновение до того, как волна крови залила лицо несчастного, Анастасия успела увидеть два пятна вокруг его обесцвеченных смертью глаз. Одно пятно было желтое, другое черное.
Она даже не вскрикнула – беззвучно упала замертво.
8. Доктор Елисей
В ознаменование окончательной победы над Казанью царь Иван Васильевич повелел в 1555 году заложить на Рву, неподалеку от Фроловских ворот Кремля[6], новый собор – Покровский, по имени Покрова Богоматери. Судя по рисункам, которые представили ему нанятые для сей постройки знаменитые зодчие Барма и Постник, собор обещал стать новым чудом света. Девять разноглавых храмов с разноцветными куполами будут объединены общим основанием и внутренними переходами, и царем велено было красоту
Ныне Спасские ворота.