Сверхъестественное. Врезано в плоть. Тим Ваггонер
налила себе кофе со смесью молока и сливок и заменителем сахара, потом села за стол, чтобы устроить – как она надеялась – расслабляющий и жизненно необходимый перерыв. Часы на микроволновке показывали пять двенадцать, и, пока она не выглянула в окно, не могла понять, утра или вечера. Кэтрин стало интересно, сколько времени прошло с её прихода в лабораторию, и она с удивлением поняла, что не знает. Сутки? Двое? Да и так ли это важно?
Что было действительно важно, так это газетный заголовок, а точнее, четыре потерянные жизни. В истории оказалось мало фактов и много раздутых истерией предположений, что смерти были вызваны чем угодно – от неизвестной суперинфекции до токсичных отходов и радиации (хотя в Бреннане не было предприятий, способных выработать нечто подобное). Странно, что журналист не свалил вину на НЛО. Но Кэтрин превосходно знала, кто виновен в смертях четырех ни в чем не повинных людей.
Она.
Температура в кухне будто упала на несколько градусов. Несмотря на то что Кэтрин под белым лабораторным халатом носила серый пуловер с толстым воротником, ее начала бить дрожь. Внутри ощущался такой же холод, как и снаружи.
– Это не твоя вина.
Голос был тихий, чуть громче шепота, и с легким акцентом. Кэтрин полагала, что с немецким, но не бралась утверждать наверняка. По воздуху поплыл слабый запах – запах затхлости, будто из кедрового сундука, который долго-долго не открывали. Кэтрин отхлебнула кофе и чуть повернулась на табурете, чтобы оказаться лицом к Конраду.
Несмотря на то что они работали вместе уже несколько месяцев, Кэтрин по-прежнему приходилось сдерживать отвращение всякий раз, когда она на него смотрела. И это при том, что Конрад не был уродом. Он выглядел довольно приятно, если не придираться: худой мужчина шестидесяти с небольшим лет, метр шестьдесят ростом, с крупным носом, контрастировавшим с маленькими, почти женскими губами и узким подбородком. На лбу у него красовались обширные залысины, но оставшиеся каштановые волосы были густыми, без следа седины. И все же самой потрясающей чертой его облика казались большие пронзительные глаза. Их цвет под черными густыми бровями не получалось определить, создавалось впечатление, будто он меняется в зависимости от освещения: иногда глаза были синими, иногда темно-серыми, а временами почти черными. Конрад, как всегда, носил костюм – коричневый с рубашкой цвета слоновой кости и золотистым галстуком, – который выглядел одновременно стильным и старомодным. Кэтрин находила противной вовсе не его внешность и даже не привычку стоять неподвижно, словно статуя, пока ему не вздумается сдвинуться с места. Ее беспокоило что-то неопределенное, само его… присутствие, если можно так выразиться. Он излучал ауру, которую Кэтрин находила отталкивающей, и это неприязнь обладала той же силой, какая притягивает друг к другу разнополярные магниты. Каждый раз, когда Конрад приближался, Кэтрин ощущала желание отойти, сохранить между ними как можно большее расстояние. Он не делал ничего такого, что могло бы ее напугать, но Кэтрин