Другая белая. Ирина Аллен
тот построен своими руками.
После завтрака повезли смотреть городок – маленький каменный, вымытый, никаких плевков на тротуарах. Культ чистоты, основанный на культе труда. Нечто подобное она и ожидала, недаром с детства любила «малых голландцев», но одно дело – видеть это в Эрмитаже и совсем другое – в жизни. Первая реакция Марины: «Ребята, так не живут, это – не нормальная жизнь, а сцена с декорациями». Голландцы рассмеялись: в этих «декорациях» они чувствовали себя вполне комфортно. Сами себе этот комфорт и создавали, им и гордились. Сияющие чистотой огромные окна, никогда не зашторенные днем, открывали любопытному взору уют и чистоту дома – смотрите, как мы живем, нам нечего скрывать. Вокруг маленькие семейные магазинчики. У мясника (это довольно грубое русское слово, отягощенное к тому же какими-то неприятными ассоциациями, не подходило молодому приветливому парню) Ине купила небольшой кусочек мяса и получила какую-то марку. В маленькой булочной хлеб, булки, яблочные пирожные, клубничный торт и великое множество аппетитно пахнущих плюшек и ватрушек выпекалось всего двумя людьми, мужем и женой, рано поутру.
После прогулки приехали домой обедать. Ине позвала Марину на кухню и показала лист бумаги, с двух сторон оклеенный марками. Внизу оставалось небольшое место.
– Вот когда я заклею лист до конца и отнесу его мяснику, то получу бесплатно такой же кусок мяса, какой купила сегодня, – с гордостью за свою хозяйственность разъяснила Ине.
Марина мысленно посчитала, сколько месяцев прекрасная голландка приклеивала эти марки, и в душе пророс протест, который она, конечно, оставила при себе: «Да я бы сама заплатила за все марки разом, чтобы только их не клеить! Нельзя же так унижать себя! А думать когда, если все время клеить?»
Если вспомнить, каким беспросветно нищим был быт в родном Отечестве, еще недавно шедшем к построению коммунизма для всех и построившим-таки его для отдельной группы товарищей, то Маринин снобизм выглядел, может быть, и неуместным. Но есть же пределы! Да, быт в родном Отечестве убог, но бытие бьет через край. И Марина, не уставая пропагандировала их кухонные посиделки и споры о духовном и вечном под картошку и водку с селедкой! Здесь, в процветающей Голландии, было, по ее мнению, изобилие быта, но дефицит бытия. Общество потребителей, что с них возьмешь! Скольких маленьких радостей они не имели счастья испытать!
– Вот вы, например, можете почувствовать себя счастливыми, купив четыреста граммов сыра? А если два раза по четыреста? А если три?!
Вопрос застал хозяев врасплох, но Хенк опомнился и расхохотался первым, Ине еще додумывала…
Правда, и Марине часто приходилось как-то отвечать на нелегкие вопросы.
– У нас пишут, что русские женщины очень часто делают аборты. Это так? Зачем? Ведь давно уже существуют контрацептивы, у нас в школе подростков учат, как ими пользоваться.
Сказать правду было трудно: Марина и сама ими никогда не пользовалась и в минуты нечастой близости с мужем думала