Тринадцать секунд. Кирилл Берендеев
сильнейший гул восторга вырвался наружу из глоток гулящих, немедленно сменившийся нецензурными выражениями в адрес Окунева. А уж если хозяин припрется раньше времени он будет иметь дело с холодным оружием Макса – злость в голосе главаря слышалась невероятная, я невольно взглянул вниз, ожидая немедленного появления хозяина, решившего разобраться с компанией до воплощения в жизнь их грандиозных планов.
Однако, ничего не произошло. Ник послушно схватил коробку, и мы потащились вниз. Остальные же рванули в квартиру, запертую лишь на «собачку» – через секунду послышался хруст выламываемой двери. С содроганием я представил, что сейчас в ней творилось.
Тем временем, мы добрались до припаркованной внизу «девятки».
– Твоя тачка? – завистливо спросил Ник, отдуваясь, ставя коробку и теребя вязаную шапочку.
– Сейчас будет, – заметил я, протягивая руку на прощание. Улыбка сползла с лица наркоши, едва тот ответил на пожатие.
– Но ты же… в перчатках,… а как же… ах ты, зараза…. – он еще и соображал до сих пор, подумалось мне. Врезать Ник в одиночку постеснялся и со злобными воплями бросился в подъезд. Через мгновение после его отбытия появился Окунев.
– Хорошо бы соседи очнулись, – зло произнес он, вырывая у меня коробку с сокровищами, и потащил ее к гаражу, который открыл, как свой. Видимо, с владельцем у него были какие-то договоренности. – Ах, ты, пропасть, вот не думал, не гадал, что такую кодлу к себе сам загнал, – неожиданно в рифму произнес он, уходя с коробкой в гараж. И уже оттуда крикнул мне: – Давай вторую сюда.
Я послушно нагнулся. В этот миг из-за угла дома послышалось нарастающее тарахтение мотоцикла. Знакомая черная «Хонда» с долговязой фигурой Щербицкого в седле. Я застыл как вкопанный, менее всего ожидая подобной встречи.
– Здорово, коллега. Ты, я смотрю, здорово потрудился, – он кивнул да коробку. – Не тяжеловато ли? Или ты дензнаками вытащил?
– Ну, – смешался я, не зная, что ответить, – типа того.
– Тогда спасибо за подарок, – с этими словами он вырвал коробку из рук и дал газу. Едва передвигая ноги, враз обессилев, я бросился за ним.
– Сволочь, стой немедленно! или я тебя на работе убью!
– Поздно, – донесся до меня торжествующий возглас Щербицкого. – Я уволился.
И «Хонда» скрылась в конце улицы.
А через мгновение ворот куртки затрещал в руках Окунева.
– Ты что, гад, делаешь?! – заорал он, не обращая внимания на поздний час. – Брехал, один на дело пошел, а тут вон что выскочило.
– Так ведь… вы же видели, он же украл.
– Украл! Скотина. Ты знаешь, что я с тобой сейчас сделаю.
Догадаться об этом было нетрудно.
Впрочем, уронив меня на землю всего два раза, Окунев немного отрезвел, и, закрыв гараж, потащил к подъезду. Там в двух словах объяснил жене, что «этот подонок учудил», и что намеревается сделать в ответ. Жена молча сорвала парик и прижала