Возрастные кризисы: особенности переживаний мужчин и женщин. Наталья Алексеевна Шеманова
уровня, после которого не будет уже дальнейшего качественного изменения, личностного и интеллектуального. Он чувствует, что это состояние сродни смерти. Человек опасается даже приближаться к теме, чья тяжесть может отравить ему жизнь, убить еще оставшиеся непосредственность и радость существования. К зрелому возрасту большинство людей обретает все необходимое для жизни: приличную работу, достаток, уважение, отлаженное, размеренное существование со своими гарантированными удовольствиями. Если и могут быть улучшения, то не столь радикальные, что были при переходе от юности к зрелости. Исчезновение надежды, ослабление воображения, сопровождающееся рационализацией, порождают кризис в виде отделения смысла от существования.
Многие люди не хотят никаких изменений, о которых предвещает отсутствие целей и смыслов. Люди зрелого возраста еще полны сил, они хотят, чтобы все оставалось так же. Люди, склонные к рефлексии, дорожащие идеалами своего воображения, тяготятся заурядностью, повторяемостью, впадают в уныние. Человек бежит от себя подлинного в свои повседневные роли, чувствуя в них спокойствие и стабильность.
Уклонение простирается по шкале от забывания до забытья. Забывание – волевое усилие отведения внимания от собственных тревожных состояний. Люди пытаются найти свой интерес в музыке, литературе, хобби. Рационалистические установки, ограниченные интересами повседневности, господствуют над сознанием человека долгое время. Забытье – такой жизненный стиль, в котором свободное время занимается систематическим употреблением алкоголя.
Самоубийство – это другой вариант ответа на кризис существования.
Третье решение как ответ на кризис среднего возраста В. И. Красиков называет бегством. Человек может стремиться убежать от задачи возобновления попыток восстановления взаимных связей смысла и существования. Имеются две формы бегства. Либо убежать от себя, собственных смыслов и стать всецело существованием – жить интересами тела и ближайшего социального окружения. Либо убежать от мира в себя, находиться внутри своей души. Оба решения половинчатые, хотя и обладают преимуществами.
В первом случае, в отличие от уклонения, человек признается в наличии у себя синдрома существования, он находит некий удовлетворяющий его на время ответ. Но решение проблемы смысла существования видится им вовне себя – в другом, которое представляется величественным. Человек способен прилепиться к нему и стать им: Делом, Любовью, Познанием, Красотой, чтобы вновь обрести твердую почву под ногами, объективироваться «в пароходы, самолеты и другие великие дела». Эти люди вполне искренни, когда говорят о смысле своей жизни как о «науке», «понимании», «политической борьбе за что-то» или о «прекрасном».
Кризис состоит в том, что смысл «я» видится только в разрыве с существованием: внутри существования «я» переживает свою унифицированность,