Кинжал Гая Гисборна. Ника Варназова
напоминал тропинку: посередине истоптанный, утрамбованный до твёрдости и посеревший, а с боков более мягкий, мохнатый с ещё не слипшимися ворсинками.
Перед сном Йован сложил все вещи в рюкзак и закинул его на шкаф в надежде, что миссис Мышь туда не доберётся.
«Только попробуй что-нибудь сожрать, – подумал он, – тогда и кот не понадобится».
Ночью его опять разбудил стук коготков по изголовью кровати, но он только отмахнулся и спрятал голову под подушку, чтобы уберечь волосы от крысиного любопытства.
Сон был прерван только на рассвете, когда кто-то неистово забарабанил в дверь. Йован услышал, как Шериф и Гай с громким топотом побежали вниз по лестнице, на ходу перекрикиваясь о чём-то – спросонья он не разобрал слов.
Снизу раздался истеричный женский плач, пришедшая пыталась говорить сквозь рыдания, но понять её было сложно. Йован прислушался.
– …обещали! Вы обещали, что защитите всех!
Первым порывом Йована было закрыть уши и притвориться, будто никаких проблем нет, а если и есть, то он не слышит, продолжает спокойно спать, и ему вовсе не обязательно идти вниз.
Слышен был голос Шерифа, пытавшегося успокоить женщину, но её вой продолжался и, судя по звукам, она начала буянить: что-то разбилось с неприятным звоном, загремел упавший стул.
– Хватит! Уймись, Марта! – заорал Гай.
– Ты виноват, ты! Никчёмный паразит! Пьёшь и валяешься по кустам, пока нас… – она испустила хриплое рычание. – Посмотри! Смотри, говорю! Вот, что они оставили под дверью!
Йован вылез из постели и осторожно покрался по коридору к лестнице. Спускаться на первый этаж он не собирался, хотел только посмотреть, что же там происходит.
Полная женщина с редкими, выгоревшими на солнце волосами стояла на коленях и плакала, закрыв лицо ладонями. Шериф, присев рядом на корточки, что-то тихо говорил, но она явно не слушала, целиком погружённая в своё горе. То, чем был вызван её ужас, находилось в руках у Гая: он разглядывал содержимое небольшого мешочка из тёмно-серого меха, мешочек этот был размером с два кулака и сперва показался Йовану мёртвым зверьком. Гай вынул из него крупную золотую монету и подбросил на ладони. Внутри, похоже, было ещё несколько десятков таких же – целая пригоршня золота!
«Кажется, я увидел больше, чем стоило», – подумал Йован и попятился обратно.
Вернувшись в комнату, он снова прислушался к происходящему внизу, но больше крика не было – только плач женщины и приглушённый голос Шерифа, слов которого не получалось различить.
Через полчаса всё утихло. Стукнула входная дверь – женщина ушла.
Йован не знал, как поступить: пойти вниз и спросить, что случилось, сделать вид, будто ничего не слышал, или, может быть, даже сбежать от греха подальше.
«Если это действительно настоящее золото, то здесь творится что-то серьёзное и я могу как следует влипнуть».
Он представил, что его запирает в подвале мафиози в тёмных